Корни. Роман-гипотеза. Илья Тамигин

не поручал ли ему кто-нибудь чего-нибудь. В смысле, здесь, в Краснодаре. Ежели правильно организовать вопрос, обязательно проговорится!

      – Ну… я не знаю… справлюсь ли… Как же я, против любимой советской власти?

      – Да, понарошку! Как в театре, понятно? Вы же в юности в любительском театре играли!

      – Играл… шаги за сценой и третьего могильщика. Без речей, как говорится.

      – Неважно! Все равно, вы – артист! – польстил павшему духом агенту капитан.

      – Ну… я не знаю… справлюсь ли…

      – Справитесь! – с нехорошей улыбкой заверил Афиногенов, – Торопиться не надо, будете сидеть в камере, пока не выдадите на гора результат.

      Доцент был щупл телом, но остр умом, а потому догадался, что, буде он запорет задание, то появятся реальные шансы остаться в тюрьме надолго.

      – Я согласен! – тяжело вздохнул он.

      – Вот и чудненько, вот и отличненько! – поощрительно похлопал его по плечу капитан, – Завтра и начнем операцию! Да, забыл совсем: перед помещением в камеру нам надо будет слегка набить вам морду… то-есть, лицо. Для пущей убедительности.

      – А без этого нельзя? – тоскливо скривился Черный Лев.

      – Нельзя. Да вы не бойтесь, я вас бить буду лично, – капитан предъявил ядреный шишковатый кулак, – Аккуратно, но сильно! Ха-ха!

      Увидев ужас и отчаяние на лице секретного агента, Афиногенов торопливо добавил:

      – А мы вам за это путевку в санаторий выхлопочем! В любой!

      – В любой?! Тогда, пожалуйста, в урологический!

      – Что, почки? – посочувствовал Афиногенов.

      Чернозадов промолчал, ибо его мужская проблема была слишком деликатной, чтобы обсуждать её с куратором.

      Капитан встал.

      – Так, теперь, давайте, порепетируем!

      Доцент испуганно прикрыл лицо ладошками.

      – Да нет, вы не поняли! – с досадой скривился «режиссер-постановщик», – Порепетируем ваш вход в камеру!

      Держа агента за шиворот, он распахнул дверь в другую комнату и втолкнул туда Черного Льва, после чего дверь захлопнул.

      – Сатрапы, – неуверенно вякнул Чернозадов, – Это… Жандармы! Суки!

      – Не верю! – безапелляционно заявил Афиногенов, – Мало экспрессии! Давайте ещё раз. И слово «суки» не говорите, это блатное выражение, а вы же политический!

      Пролетев сквозь дверной проем вторично, исполнитель главной (и единственной!) роли в этом спектакле злобно завопил:

      – Гады! Гэбня поганая!

      – Вот, уже лучше, – похвалил его капитан, – Только, слово «гэбня» не надо.

      – Почему? – удивился начавший, наконец, усваивать концепцию образа агент-артист.

      – Оно обидное…

      Через какие-нибудь сорок минут Афиногенов был удовлетворен.

      – Верю! На этом и остановимся. Репетиция окончена! Значит, завтра мы за вами с утречка приедем, и, типа, арестуем, чтоб все видели.

      – И обыск будет? – настороженно