Забытые. Диан Дюкре

которые похожи на призрачных великанов с растрепанной шевелюрой. А на горизонте, так близко, сверкающие Пиренеи лучатся тысячами оттенков голубого.

      Наконец конвой останавливается перед решетчатыми воротами с толстой колючей проволокой. На них табличка с надписью: «Лагерь Гюрс». Слово, состоящее из одного слога, всхлип заики, который не хочет вырываться наружу.

      Часть II

1

      «Мы отправляем к вам на интернирование три тысячи женщин. Алло? Алло?»

      Атташе канцелярии генерала Эрена ждет ответа от коменданта. На другом конце провода – молчание, затем слышен стук – на шерстяной ковер падает тело. Командир эскадрона Давернь свалился со стула от изумления. Огромная цифра все еще звенит у него в ушах, в то время как он одной рукой приглаживает свои непослушные темные волосы, а другой поправляет на носу маленькие круглые очки; под носом у него треугольные усики, симметрично спускающиеся от ноздрей ко рту. На щеке у тридцатипятилетнего коменданта родинка. Управлять лагерем ему было поручено всего несколько месяцев назад. Продвижение по службе совпало с рождением его первого ребенка. Несмотря на то что Ален Давернь человек суровый, прямолинейный, офицер, получивший боевую закалку, новые обязанности застали его врасплох.

      Он осторожно приподнимается с пола и садится за стол из лакированного дерева, заменяющий ему письменный. Давернь торопливо смотрит в окно, чтобы проверить, не видел ли его кто-нибудь в момент слабости. Иначе слухи быстро разлетятся по лагерю и он потеряет авторитет. Французской униформы и кучки охранников недостаточно для того, чтобы управлять двадцатью тысячами мужчин различных национальностей. Для того чтобы превратить хлыст в скипетр, униформу – в горностаевую мантию, а грязный лагерь – в империю, нужно держаться уверенно и не оставлять поводов для сомнений. Одним словом, нужно быть кем-то вроде иллюзиониста, внушать заключенным, будто он имеет над ними неограниченную власть, тогда как на самом деле властью-то он и не обладает, а всего лишь приводит в исполнение приказы, продиктованные войной. Человек чести, Ален Давернь собирается с силами, необходимыми для того, чтобы исполнить свой долг. В сгущающихся сумерках он заканчивает отчет о событиях дня, который ему необходимо отправить в Париж.

      «По приказу начальника штаба вооруженных сил страны мне было поручено подготовить интернированных к прибытию военнопленных и перестроить бараки. Двадцать шестого мая 1940 года я встретился с представителями различных национальностей, интернированными в лагерь Гюрс. Я сообщил им о намерениях французского командования и попросил никоим образом не препятствовать прибытию новых заключенных. Представитель югославов ответил, что ни добровольно, ни принудительно они бараки не освободят. В тот же вечер его поддержали пять сотен испанцев. На следующий день, около 8.30 утра, я получил известие от охраны о том, что в блоках Е и С, где содержатся члены интернациональных бригад, начинаются манифестации.