Шелопут и прочее. Александр Сергеевич Щербаков

любого нормального человека: это борьба за мир, это вопрос – что ты сделал для того, чтобы верх взял разум. Здесь же перед нами смутные, желчные мечтания, нарочитый уход в беспредметное брюзжание».

      Назовем название публикации – «Рагу из синей птицы», и вы наверняка догадаетесь, что речь о «Машине времени».

      Апрель 1963-го. Тогда за рубежом была напечатана «Автобиография» («Преждевременная автобиография») Евгения Евтушенко. «Комсомолка» откликнулась двухполосным «подвалом» «Куда ведет хлестаковщина». «Революция принесла русскому народу много новых тяжестей и много новых слез, это правда», – писал Е. Евтушенко. «Правда или кощунство? – хочется крикнуть, прочтя эти строки», – писали авторы статьи. «Но может быть оговорка? – спрашивают они и отвечают. – Нет, послушайте дальше».

      Дальше авторы цитируют Евтушенко:

      «О нашей победе над фашизмом… Русский человек привык к страданиям, жизнь русского народа была более легкой во время войны, ибо она была более искренней. В этом одна из главных причин нашей победы.

      Я пошел в «Форум» в день Победы. Это был особенный день… Люди смеялись, целовались, плакали. Они полагали, что все самое худшее позади, и начинается лучшая жизнь.

      …Русский народ работал с ожесточением, чтобы грохот машин, тракторов и бульдозеров заглушал стоны и рыдания, прорывавшиеся из-за колючей проволоки сибирских концлагерей».

      «Если бы весь этот вздор, – парировала газета, – был опубликован в нашей стране, то любой успевающий школьник уличил бы автора…

      …Ведь это – вихляние легкомысленной рыбки, уже клюнувшей на червячка западной пропаганды, но еще не почувствовавшей острия и воображающей, что она изумляет обитателей океана грациозной смелостью своих телодвижений. А удильщикам из буржуазных газет и журналов уже не терпится насладиться добычей».

      Этот диковатый слог соответствовал волне истеричности, нагонявшейся стратегами «идеологического фронта». Проходит пленум правления Союза писателей СССР, на котором инженеры человеческих душ единодушно одобряют политику партии, клянутся в верности ей, «родной», бичуют империализм и его прихвостней, в данном случае Евтушенко с Вознесенским, – все это печатается в «Литературной газете», излагается в других центральных изданиях.

      Бессменный гимнописец Михалков помещает в «Известиях» инвективу «Молодому дарованию», а затем еще и в «Правде» – басню про Синицу: «Бездумной легкомысленной Синице/Однажды удалось порхать по загранице. <…> Пожалуй, за границу/Не стоит посылать Синицу!» Через некоторое время он публично, на сцене Большого зала ЦДЛ, спросит у Евтушенко, за сколько тот продался. А первый секретарь комсомола С. Павлов потребует упразднить Евтушенко и его единомышленников в литературном процессе.

      Мог ли «центральный орган ВЛКСМ» остаться в стороне? Вопрос излишний.

      Так пропагандистская машина, включавшая в себя и «Комсомольскую правду», морочила головы, а большинство населения, ею оболваненное, ее же и подпитывало «мнением