Книжные дети. Светослов

«монстры» богемы покидали свой чуткий палладиум грёз, шумно хлопая дверью и нежась в лучах животворного утра…

      Алексей Вольнов задержался возле манекена с плакатом SOS! на груди, стоявшего у парадной; он ласково погладил его по голове, чуть обшарпанной сверху, и надел на неë свою шляпу. Улыбнувшись, Вольнов с удовлетворением произнёс:

      – Ну вот, теперь и тебе обнова. А то стоишь, как маргинал облопошенный. Чуешь? Красота во всëм должна быть… Ну ладно, не скучай.

      Глядя на всё это, Крюков – напарник Вольнова рассмеялся и оценил манекена:

      – Классно! Он как родился в этой шляпе.

      И тут перед Вольновым облавно возникла актриса Светлана Стеклова. Она застыла перед ним и, бесцеремонно глядя ему в глаза, иронично и чувственно вопросила:

      – О, мой Антоний, где твой дар заморский?..

      – Та я же ж Обломов; всэкла? Чи шо трэба? – шутовски с украинским говором парировал Вольнов.

      Но Светлана не растерялась:

      – Ну як же ж у вас усэ Обломовшина да Обломовшина, в ентим городи женшин, ишчуших старость. Хоть у нырвану отлэтай. Скукотишча.

      Все вокруг взорвались хохотом. А Светлана Стеклова невозмутимо взяла под руку свою патронессу – Лаевскую, и манерно пошла вниз по ступенькам.

      – Будь ты хоть Обломов, хоть Заломов. А я – актриса с гениальным уклоном, и мне по баяну понты и апломбы, – на ходу вымолвила Стеклова.

      Ах, Светлана Стеклова! В её дивной натуре сквозил некий шарм экзотики, доступной, наверное, только ей. Но весь нонсенс этой экспрессивно-экстравагантной натуры заключался в её умении перевоплощаться в немыслимых ситуациях. Так, например, однажды, пытаясь проникнуть в престижнейший ресторан «Савой» с глумливой вывеской «мест нет», Светлана разыграла авантюрно-щемящую сцену, экспромтом войдя в роль француженки, только что прибывшей из Парижа, с головокружительными рекомендациями и отзывами о фешенебельном, театрализованном и уютном ресторане «Савой», блистающем изысканнейшими винами и закусками, а также респектабельной публикой, приходящей в сие элитное заведение не затем, чтобы окунуться в пьяное забытьё, а дабы с настроением возвыситься над пошлой кухонной пирушкой и проникнуться светлыми этюдами Моцарта и Вивальди, обогащёнными виртуозной пластикой актёров в бальных нарядах эпохи Просвещения, тонизируя себя благородным шампанским и, имея на согрев души дымящееся жаркое и кофе по-восточному с отменным коньяком… Сопровождая свою французскую речь некоторыми русскими оборотами и акцентированными жестами, Светлана просто эпатировала человека в ливрее, вскружив ему голову не только всем этим драматизмом исконного фарса, но и своим обезоруживающим интригующим взором, дурманящим душу до дна, а аромат «Шанель» и вовсе добил швейцара, завершив это действо трансэротическим кадансом, после чего экстравагантная гостья была приглашена в волшебно светящийся зал ресторана, усажена за отдельный столик и незамедлительно обслужена со всем размахом гостеприимства. Мосвке не нужно лишних слов. Дайте ей взгляда, дайте ей страсти…

      5. Предприятие