Книжные дети. Светослов

фантазий. Внезапное скопление машин, создающих дорожную «пробку», заставило Крюкова притормозить… Вольнов обратил взор вправо и увидел возле ампирной арки мощнопанельного дома большое скопление людей и оцепление, которое пытались преодолеть особо любопытные. Вооружëнные люди в униформе корректно и непреклонно отстраняли назойливых прохожих…

      – Что это там за нашествие? – удивлённо спросил Вольнов, глядя на столпотворение возле арки.

      – Да у нас что ни день – то нашествие, – отозвался Крюков с иронией, поглядывая то вправо, то вперёд – на дорогу, заполненную автотранспортом. – Ещë эта «пробка» дурацкая…

      Наконец, движение выровнялось, дорога стала более свободной, и Крюков прибавил скорости.

      – Ну вот и рассосались… Обормоты. Понапокупали машин, а ездить не научились, – добродушно ворчал Вольнов, глядя в лобовое стекло.

      – Надо на вертолëте летать, – пошутил Крюков.

      – Это точно, – подтвердил Вольнов. Он вдруг оживился:

      – Слушай, Серëга, давай в какой-нибудь кабак заедем, – поуютней, чтоб кухня хорошая была, – подзаправиться надо…

      – В «Славянский базар» можно…

      – Точно. Поехали! – произнёс Вольнов, сглотнув слюну.

      И Крюков взял курс на «Славянский базар»…

      Если бы Вольнов с Крюковым остановили машину возле арки с оцеплением, вышли и просочились бы сквозь столпотворение вглубь этой ампирной арки, разверзающей простор патриархального двора, то они бы явились свидетелями следующего.

      В глубине этого просторного таинственного двора, слегка затуманенного щемящим осенним маревом, возвышался какой-то деревянный помост, – не то сцена, не то плаха. На помосте, в самом центре его, стояла дивной красы пифия, облачëнная в грубое рубище. Она была боса и неподвижна, потому как верëвки, туго перехваченные поверх рубища, крепко держали еë привязанной к деревянному столбу вдоль спины…

      В нескольких метрах от неë волновалась группа людей, и над всеми возвышался оператор с кинокамерой. Рядом с ним находился режиссëр Макс, который давал ему короткие указания:

      – Лëвчик, делай на «автопилоте», – по полной программе; потóм что не нужно – отрежем. Погода благоприятствует.

      Он, улыбаясь, смотрел то на Лëву, то на пифию в рубище.

      – Макс, да не лечи, знаю, что делаю. Всë будет так, как велит нам Фортуна, – отвечал оператор Лëва, невозмутимо налаживая камеру.

      Тут же напряжëнно прохаживалась, дымя сигаретой, Иоанна Лаевская. Она взглядом и мимикой подбадривала актрису на сценической плахе, которая неизбежно входила в роль… Конечно же, это была Светлана Стеклова.

      Рядом с помостом стоял массивный чан с водой, тут же лежала какая-то ветошь, возле неë дыбилась куча хвороста, а сзади помоста громоздилась бутафорская статуя Немезиды. С обеих сторон от съëмочной площадки высились мощные софиты, лившие яркий свет на суровую сцену. Чуть поодаль столпились зеваки;