Мессианский квадрат. Ури Шахар

Андрея всего лишь перелом. Через месяц будет ходить, – сказал я. – Ты случайно не знаешь, почему та машина его сбила?

      – Он был единственный, кто не отскочил. По-моему….

      – Нет. Я спрашиваю, почему она вообще наехала? Ты знаешь?

      – Могу только догадываться.

      – Думаешь, это была случайность?

      – Нет, не думаю. Похоже, что кто-то из моих собратьев хотел задавить еврея.

      – А ты с ним случайно не знаком, с этим твоим собратом?

      – Да я его и не разглядел даже.

      – Но ты видел, что машина сначала мимо проехала, а потом вернулась? – с подозрением спросил я.

      – Это видел.

      – Странно. Машину ты видел, а водителя не разглядел?

      – Он же в куфию замотался, – удивился Халед.

      – Ах да, верно, – пробормотал я. Я только теперь вспомнил, что во время наезда водитель закрылся куфией, хотя при первом проезде, как рассказала Сарит, лицо вроде бы было открыто. Но вполне вероятно, что Халед мог не обратить тогда на него внимания.

      В общем, Халед знал о причине наезда не больше нашего. Затеянное мною следствие снова зашло в тупик.

      Мы уложились в 5 минут, я понятия не имел, что еще спросить, и у меня сорвалось с языка:

      – А ты сам-то в интифаде случайно не участвуешь?

      Халед посмотрел на меня с явной иронией.

      – Ну разве совсем немного… по четвергам, с трех до пяти.

      Заметив, что я нахмурился, Халед расхохотался и, дружески хлопнув своего «следователя» рукой по плечу, сказал:

      – Я пошутил. На самом деле я на вашей стороне.

      В ответ на мой недоверчивый взгляд Халед широко улыбнулся и объяснил:

      – Ваша военная администрация, конечно, не подарок, и я бы, честно говоря, с удовольствием ее сменил… но я слишком хорошо понимаю, что здесь начнется, если эта детвора, которая сегодня швыряет в вас камнями, займет ее место.

      Я и раньше сталкивался с арабской лестью, с заверениями в сочувствии Израилю, но всегда относился к этому с большим недоверием. Но Халед держался совершенно иначе – свободно, с достоинством и говорил по существу. Я просто не смог ему не поверить.

      Мы проболтали с Халедом с полчаса и на прощание обменялись телефонами. Его симпатия к Израилю не казалась фальшивой. Хотя у меня и осталось какое-то неопределенное впечатление, что он чего-то недоговаривает.

      На урок рава Эшхара я уже явно не успевал и сразу направился к Фридманам, где меня ждали Андрей и Сарит. Я в подробностях пересказал разговор с Халедом. Мы еще раз погадали, в кого мог целить террорист, но никакой стоящей версии так и не выдвинули и окончательно сошлись на том, что террорист решил вдруг наехать на группу случайных евреев.

      Я уже торопился в йешиву, и Сарит вышла со мной.

      – Тебе какой автобус? – спросил я, когда мы подошли к остановке.

      – 48-й лучше всего.

      – Я посажу тебя. Как сегодня в школе было?

      – Я туда так и не попала, – махнула рукой Сарит. – Мы с подругой на море ездили… – и дальше по-русски добавила, – бархатный сезон в полном разгаре.

      – Понятно, – усмехнулся я, вспоминая свое наивное «приходи