Мессианский квадрат. Ури Шахар

просто праздник – не знаю. Может быть, арабским тремпом воспользовался… Но в этом году Новый год совпадает с субботой, а в субботу у меня точно нет никакого выбора. Должен остаться!

      Сарит натянуто улыбнулась и, демонстративно развернувшись ко мне спиной, уставилась на дорогу. Видимо, решила, что объясняться далее с психически больным бессмысленно. Мы простояли молча минуты две-три, как вдруг Сарит заговорила снова – и даже с какой-то яростью.

      – За кого ты принимаешь Бога?! Как Он может хотеть, чтобы ты здесь целые сутки сходил с ума? Ты в кого-то не того веришь! Тот Бог, который живет в сердце всех нормальных людей, требует от них любви и милосердия, а то, что ты вытворяешь, – немилосердно, неумно и нелепо!

      – Во-первых, я бы с ума здесь не сходил: я нахожусь на Святой Земле, у меня при себе ТАНАХ и молитвенник. А во-вторых, это только от народов Бог ждет исключительно любви и милосердия. От евреев Он требует еще кое-чего. И тот еврей, который этого не понимает, ничем от нееврея не отличается.

      – Что за чушь! Я еврейка и прекрасно себя и от русских, и от арабов отличаю.

      – И каким же образом?

      – Думаешь, только такие, как ты, ТАНАХ читают? Представь, я тоже туда заглядываю.

      – Молодец, что заглядываешь!

      – Нет, это ты молодец, что заглядываешь!

      ***

      В этот критический момент вдалеке появилась попутка. Отчаянно размахивая руками, только что не крича: «спасите!» – Сарит снова выскочила на шоссе. Казалось, она уже не столько хотела успеть домой до праздника, сколько мечтала поскорее избавиться от полоумного собеседника.

      Машина остановилась, и, заняв единственное свободное место, Сарит, не удостоив меня ни словом и не оглядываясь, умчалась.

      – Сумасшедшая! – пробормотал я.

      Через некоторое время повезло и мне. В йешиву я прибыл за час до праздника и выстояв очередь к телефону-автомату позвонил родителям. Они уже беспокоились и даже подумывали, не сообщить ли в полицию о моем исчезновении.

      У меня еще оставалось некоторое время, чтобы выяснить состояние Андрея. В больницу я дозвонился сразу, но справочная переключила меня на телефон, по которому никто не отвечал…

      Начался Новый год.

      ***

      Через два дня, 2 октября, сразу после Рош-Ашана, я с самого утра уже был в больнице.

      Выяснилось, что Андрей еще по дороге пришел в сознание, но у него было сотрясение мозга, перелом голени и множественные ушибы.

      Я вошел в палату.

      Там было трое больных. Андрей лежал за ширмой, протянув поверх одеяла загипсованную ногу, и листал какую-то книгу. Он окинул меня отсутствующим взглядом.

      – Не узнаешь? – спросил я.

      – Нет, – смущенно улыбнулся Андрей. – Вы кто?

      – Мы были вместе на тремпиаде, когда тебя сбил автомобиль…

      – Ах, вот как! – как будто обрадовался он. – Так вы тоже там были?

      – Ну, да… Неужели не помнишь? – удивился я.

      – Нет, не помню.

      – Совсем ничего?

      – Мне что-то рассказывали… Говорили