Дмитрий Донской. Сергей Бородин

дела какие?

      – Медведя кажу. Он пляшет.

      – А чего лесом пошел?

      – На дорогах прохожих бьют. Тут тише.

      – Ан и тут попался!

      – Ой, батя! Не надть, батя! Ой, батюшки!

      – А чего на Оку пошел?

      – Моя там жизнь. Ой, под Коломною.

      – С деньгой, значит, с Москвы домой идешь?

      – Ой, не надть, отпусти, батя! Дома-то семья без хлеба, без крова…

      – Ан и сам не знаю: пустить аль нет?

      – Ой, пусти, кровный!

      – Ан право не знаю.

      – Ой, кровный!

      – А денег-то много?

      – Ой, нет.

      – А долго ль на Москве-то был?

      – Да третий месяц.

      – Ну, понимай, деньги есть. Где кошель-то?

      – Ой, пусти только.

      – А что ж ты безоружный в лесу-то идешь?

      – А с медведем иду, так не боязно.

      – Вон он стоит, не помогает.

      Мужик повернул из-под Кирилла голову и посмотрел на медведя. Тот стоял на задних лапах, поплясывал, но подходить ближе опасался.

      – У, окаянный!

      Кирилл привстал над мужиком:

      – Ну-ка, подымись!

      Мужик посмотрел на Кирилла с удивлением:

      – Ты чего?

      – Раздумал тебя душить. Живого с собой поведу.

      – Ой, не на Москву ли?

      – А чего ты спужался?

      – Лучше уж тут кончай.

      – Вона что! Чего ж там наделал?

      – Да так…

      Кирилл снова слегка нажал.

      – Ой, батя! Ой, пусти, скажу.

      – Ну?

      – Как на рядах-то вечером отплясали, пошли с Топтыгой домой, в преулочке одно дело сдеял.

      – Так, так. Каково ж дело?

      – Да так… Мелкое…

      – Ну?

      – Ой, скажу, скажу. Купца приткнул. Выручку взял.

      – Много?

      – Да так…

      – А?

      – Всю выручку.

      – Поделишься?

      – Пусти! Поделюсь.

      – Ну, смотри: слово – олово.

      Кирилл привстал. Мужик вылез из-под него, разогнулся и помыкнулся было бежать, но рука Кирилла перехватила его. Кирилл стоял, а мужик опять лежал на земле.

      – Вона ты какой! А я уж было поверил, хотел тебя в артель к себе взять.

      – Неужли взял бы?

      – Совсем было хотел, да вижу – лжив человек.

      – Возьми, не покаешься.

      – Ну-ка, встань!

      Мужик поднялся и, все еще робея, заговорил:

      – В малиннике у меня… сума-то… Пойдем, что ль! Бери пополам.

      – А не много ль тебе останется?

      – Нет, давай пополам.

      – Ну-ка, давай сперва глянем.

      Они пошли к малиннику. Там в примятом логове лежали сума, железный костыль. Нашлась еда. Пересчитали богатство, выходило неплохо, хорошо торговал купец в свой последний день.

      – Как же ты утек-то?

      – А кто поводыря удерживать станет? Вора имают, а мы и в княжеский терем идем – песни поем.

      – Ты что ж, первый раз домекнул?

      – Первой. Раньше по малости баловал, ежли заглядится кто.

      – И сходило?

      – Раз