Охота за древом. Стихи и переводы. Александр Милитарев

о любви и смерти

      ударные и контрабас

      мне кайф ловить досталось мало

      на протяженье

      бытия

      но глупо начинать с начала

      и туш все глуше слышу

      я

      фоно

      ударит

      по басам

      но соло слажу

      только сам

(июнь 2011, Гарлем)

      Ностальгический сонет

      Что ж, жизнь легко непредсказуема —

      паранаучный парадокс.

      Век от Орехова до Зуева

      прет паровоз, транжиря кокс.

      Ну как не поиграть в игру его?

      Пока. Спасибо за урок-с.

      Где эта остановка х… ва?

      Все, откатались. Ну, и Бог с

      ней. Может, что-то есть

      за поворотом тем задымленным.

      Прощаемся. Имею честь.

      Все сходят. Легионы имя им.

      Отбив свиное42, что осталось?

      Одна ко всем слепая жалость.

(декабрь 2010, Гарлем)

      «Люблю картошку больше макарон…»

      Люблю картошку больше макарон,

      а, значит, пуще я дурак российский,

      чем европейский трикстер. Поделом

      мне здесь сидеть и печь топить дерьмом,

      не мной произведенным, в мегафон

      бурча кухонный: не такие сыски

      да перлюстровки, да стальной закон

      видали мы. Почтовый электрон

      пока неиссякаем. И марксистский

      монстр или сдох, иль спит мертвецким сном.

      А эти все – народец явно склизкий,

      но «вор милей» и хватит о дурном.

      Поговорим о чем-нибудь смешном —

      ну, например, какие ждут нас риски…

(1992, Москва)

      Жизнь

      Сначала медленно тянулась

      и все хотелось поскорей.

      Едва сознание проснулось,

      я знал, что смертен и еврей.

      И так хотелось жизни взрослой,

      но мама чтоб не умерла,

      а оказалось, все непросто,

      когда взяла да понесла.

      И так несется в рваном ритме,

      пока не лопнет колесо,

      и только сердце в такт стучит мне:

      пока не все, пока не все…

(1983—2017)

      «Ты к слову относишься плево…»

      К Л.

      Ты к слову относишься плево,

      но я – филоло́г и еврей.

      Почти что как дело мне слово:

      в нем пушечный гром батарей

      и летних громов канонада —

      почти спецэффект и салют,

      но землю ровняют снаряды

      и молнии в дерево бьют.

      Отсюда лесные пожары

      и гибель людей и зверей.

      Так поняли слово недаром

      когда-то и грек, и еврей.

      Отсюда и магия слова,

      шаманская сила имен

      и виденье слова – такого,

      которым был мир сотворен.

      А ты говоришь, что неважно:

      слова – это только слова,

      не больно совсем и не страшно,

      когда их роняешь едва.

      Пустого болтания биты,

      не значащие значки.

      И ходишь живой, как убитый,

      от словом

42

Тут отсылка – для молодежи, нашего стариковского фольклора не знающей – на хохму семидесятых: что такое «свиная отбивная»? Это морковная котлета, отбитая у свиней.