Борджиа. Мишель Зевако

тогда прощайте, синьора… Моя миссия закончена. Мне остается добавить несколько слов. Что бы ни произошло, каковы бы ни последовали политические или военные осложнения, я навсегда сохраню горячую симпатию к вам и вашей семье.

      При этих словах Чезаре натянул поводья и помчался в Рим, но перед тем как въехать в город, он остановился, обернулся и какую-то минуту следил за удаляющейся каретой.

      – Карета прибудет в Монтефорте через три дня, – тихо проговорил он. – Но привезет она только труп.

      Но карета отправилась вовсе не в Монтефорте. Она остановилась в той же самой гостинице «Де ла Фурш», где шевалье де Рагастен познакомился с Чезаре и проконсультировал синьора Асторре относительно парижской моды. Повозку поставили под навес, а графиня Альма закрылась в комнате и вышла оттуда только к ночи. Тогда она продолжила путь верхом и одна. Вскоре она оставила Флорентийскую дорогу и после двухчасовой скачки по бездорожью достигла узкой расщелины между скал. В глубине ущелья виднелось довольно скромное жилище.

      Лишь только графиня оказалась в пределах видимости этого домика, светлое пятно появилось на тропинке, которая извивалась между поросших миртом и мастиковым деревом скал.

      – Беатриче! – радостно вскрикнула графиня.

      – Матушка!.. Как я беспокоилась!.. Как поздно вы возвращаетесь! – приговаривала Примавера, обнимая графиню.

      Женщины торопливо вошли в дом; вооруженный слуга запер за ними дверь.

      – Ну, матушка… Удачно съездили? – спросила Беатриче, когда обе уселись в комнате нижнего этажа. – Нашли вы тех людей, которых надеялись встретить?

      – Их нет в Риме! – тусклым голосом ответила графиня.

      – Ах, матушка!.. Вы так расстроили меня… Когда вчера вы поделились со мной мыслями о поездке в Рим, результатом которой могло стать перемирие между нами и родом Борджиа, мое сердце тревожно сжалось… В Италии не может быть мира, пока эти чудовища живы.

      – Успокойся, Беатриче, – с горечью сказала графиня. – Я тоже считаю, что война неизбежна…

      – Мужайся, мама!.. Я решила бороться до конца… Но скажите мне, уверены ли вы, что ваше возвращение осталось незамеченным, что за вами не следили?

      – Уверена, дитя мое! Я поступала в точности по твоему плану. Почтовая карета осталась в гостинице «Де ля Фурш».

      – Хорошо, матушка! Впрочем, наше изгнание подходит к концу… Завтра вечером в Риме состоится последнее собрание. А послезавтра на рассвете мы покинем это убежище, где прятались больше месяца, и отправимся в Монтефорте.

      – У тебя героическая душа, Беатриче…

      – Приходится быть героической, раз у мужчин женские сердца.

      Графиня вздрогнула:

      – Ты намекаешь на своего отца?

      – Да! Отца, который не осмелился приехать сюда… Но что с вами, мама?.. Вы побледнели…

      – Ничего… Я хотела выпить воды, но … рука… Не могу взять стакан.

      – Пейте, матушка, – сказала девушка, подавая графине стакан.

      Та хотела взять стакан, но пальцы внезапно разжались, и стакан полетел