Украина.точка.ru. Михаил Белозеров

[10]. Усики были разогнуты, и чека готова была выскочить от малейшего прикосновения. Корпус гранаты было обложен гвоздями и обмотан изолентой.

      – Сейчас бы мы с тобой беседовали с Богом. А доллары твои фальшивые! Такие в каждом ларьке продаются! – объяснил он не без сарказма.

      Жаглин вначале выпучил глаза, а потом надулся так, что готов был лопнуть. Губы у него оттопырились, а на лоб легли тяжелые складки тяжелых раздумий. Не любил он, когда его поучали, поэтому и пошёл в охранники к Кубинскому, чтобы самоутвердиться. Однако Цветаев оказался настолько прав, что спорить было бесполезно.

      Цветаев, у которого в кармане всегда были кусачки, придержал спусковой рычаг, вдел чеку до упора и разогнул усики. После этого обрезал леску, к которой «скотчем» была приклеена злополучная стодолларовая фальшивка, и положил гранату в карман.

      – Пригодится, – сказал он. – Пошли!

      Больше в переходе не оказалось никаких сюрпризов, не считая вездесущих наглых крыс, которые сами лезли под ноги. Жаглин с явным облегчением выбрался на поверхность, где дождь сыпанул уже основательно по лужам и тут же перешёл на привычный минор – редкие-редкие капли. Странное лето, подумал Цветаев, дождливое и облачное.

      Обоим было страшно.

      – Ты это… – попросил Жаглин, глядя в сторону, – не рассказывай Тоше… ляха бляха…

      – Да ладно, старик, чего там, – великодушно отозвался Цветаев. – С кем не бывает.

      Он вспомнил, как однажды ради интереса попытался выследить, куда же так рьяно стремится Пророк. Но нырнуть за ним не в переход, а глубже – в метро, не решился. О метро говорили страшные вещи: и будто бы там появились оборотни, и будто бы весь город ушёл под землю, создал свою республику, независимую от бандерлогов, будто бы он только и ждёт «наших», чтобы вернуться к цивильной жизни, а пока не может по понятным причинам. Впрочем, какой же дурак будет сидеть в подземелье круглые сутки? Уж лучше рисковать жизнью наверху, рассуждал Цветаев, оправдывая свою позицию охотника.

      – Где твой американец? – спросил он, когда они поднялись на поверхность.

      – На Верхней улице, – ответил Жаглин, вышагивая нерационально, как аист, то есть перенося тело вслед за ногами.

      Цветаев тихо выругался:

      – Какого чёрта?! Надо было на Приймаченко перейти!

      – Не знаю. Я тебя в переход не тащил! – парировал Жаглин. – Ляха бляха!

      Цветаев с удивлением оглянулся на долговязого Жаглина. Жаглин сосредоточенно выковыривал козюли из носа.

      – Рассказывай! – потребовал Цветаев.

      Оказывается, Жаглин сам хаживал к Зинке Тарасовой. «А ведь это же подло давать американцу!» – возмутился он таким тоном, словно кто-то ему обязан открыть глаза на суть вещей. И Цветаев понял, что видит перед собой рогоносца, которому отказали в плотских радостях. Впрочем, это абсолютно не меняло сути дела: действительно, нечего американцу шастать по русским девкам, тем более, что американец носитель ценной информации, на него можно кого-нибудь из наших обменять, решил