Украина.точка.ru. Михаил Белозеров

стлались чёрные дымы. Однако сколько Цветаев ни прислушивался, раскатов, похожих на гром, слышно не было. Ветер перемен всё же дул оттуда, хотя Пророк как-то обмолвился, что «наши», мол, Киев брать не будут, глупо брать то, что не лояльно, возись потом с чмошниками, вправляй им мозги, учи их уму разуму. Цветаев, честно говоря, не поверил ему. Киев надо взять, и баста! А вот где остановятся – это была тайна тайн.

      – Так где, говоришь, твой «чвашник»? – спросил Цветаев.

      Они уже подошли в спуску, ниже был виден бульвар Дружба народов – обычно забитый машинами, на этот раз был девственно пуст.

      – Как где? – удивился его наивности Жаглин, – вот же! – и показал пальцем на чёрный «ауди», стоящий у откоса, за которым начинался парк, за парком виднелась дорога.

      Дверь открылась и из неё вышел человек в камуфляже «жаба». В руках у него был большой, судя по всему, тяжелый пакет и цветы, а на плеча краснела нашивка спецподразделения «сокол». Что-то странное показалось Цветаеву в человеке, но он сразу не понял, что именно.

      – Ты уверен, что это он?

      – Да! – горько отозвался Жаглин и надулся в очередной раз.

      Человек ногой толкнул дверь и вошёл в подъезд. Цветаев представил, как вначале удивится, а потом обрадуется Пророк американцу, и фамилию спросим, и узнаем откуда, а потом на него Гектора Орлова обменяем, суеверно подумал Цветаев, и вдруг ему на одно единственное мгновение показалось, что он уже сглазил всё мероприятие и ничего не получится, и, наоборот, будет только хуже, и он даже повернулся, чтобы сообщить об этом Жаглину. Но у Жаглина было такое жалкое и одновременно просящее лицо, что отступать было поздно. Дело-то пустяковое, успокоил он себя: зайти и взять засранца, авось пронесёт.

      Когда они проникли в подъезд, было слышно, как наверху хлопнула дверь.

      – Какой этаж? – спросил Цветаев, стараясь не глядеть на страдающего Жаглина.

      – Десятый! – дохнул на него запахом перегара Жаглин. – Подождём… – нервно предложил он.

      Слушать его без стакана водки тоже было невозможно. Мелкое пособие, а не человек.

      – Зачем?

      – Пусть разденутся, ляха бляха!

      Цветаеву аж зубами заскрипел, но удержался, чтоб не ляпнуть какую-нибудь гадость, например: «Постель – не повод для знакомства!» Несомненно, Жаглин страдал. Лица не нём было, глаза были пустыми как у животного, а на скулах ходили желваки. А ведь он убьёт его, понял Цветаев, точно убьёт.

      Цветаев досчитал до тридцати и сказал:

      – Ну что, идём, что ли?

      – Идём, – простонал Жаглин, сжимая кулаки.

      Цветаев больше не мог выносить его мучений и устремился вперёд. В мгновение ока они вознеслись на десятый этаж и замерли перед дверью, тяжело дыша.

      – Так, – сказал Цветаев, – я стучу, говорю, что твоя Зинка, залила соседей.

      – Кого залила? – Жаглин вздрогнул, как лошадь, на которую сел овод.

      – Нижний этаж!

      На самом деле, за обитателей дома можно было не беспокоиться, в этим районе никто не жил, кроме Зинки Тарасовой, разумеется.

      – Хорошо! –