Сиреневая драма, или Комната смеха. Евгений Юрьевич Угрюмов

венчик

      Ты искала меж цветов

      И чуть слышно, точно птенчик,

      Щебетала много слов: -

      и стоило бы протянуть руку, -

      «Всё четыре, всё четыре,

      Всё не вижу я пяти,

      Значит, счастья в этом мире

      Мне, бедняжке, не найти».1

      Весь сон должен был бы протекать в сопровождении каких-нибудь

      барабанов или флейт.

      Всё это приснилось бы внучке Лизе, если бы вместе с порывчиком ветра в

      дверях не появился господин с зонтиком, Кабальеро или, наоборот, вместе с

      Кабальеро, не родился бы порывчик и сквозняк, который перемешал все карты

      на столе.

      С ц е н а в т о р а я

      О сердечных и целебных влияниях полевых трав. О любви солнечного луча к

      изнеженной испарениями неги Земле. О Старине Время. О первых нежных

      чувствах Лепушка.

      Там, в долине, где белые ромашки ласково лепетали с голубыми

      колокольчиками и нежно нежились в их сине-бело-зелёно-розовом обожающем

      обожании (те ромашки, которые ещё никогда не попадали в руки влюблённым,

      чтоб гадать на них «любит, не любит»); там, где лён-кудряш, такой синий,

      синее, чем само синее небо, обаял незабудок обаятельными galanterie и

      compliments; где жёлтые и белые ветреницы (ударение можно ставить и на «е»,

      и на «и»), раскачиваясь от ветерка (кстати, шептались шизонепетки

      многонадрезные2 между собой, что Ветер – какой уж там точно Ветер никто не

      знал – что Ветер ветреницам – отец), ветреницы раскачивались от ветра и

      обольщали, раскачиваясь, и колокольчиков, и лён, и кукушкин лён; ими

      восхищались и готовы были для них на всё (этот collocation уже встречался в

      рассказе несколько раз, но что делать – так оно на самом деле и было), готовы

      были на всё для ветрениц: и репешок волосистый, и лопух войлочный, и

      лабазник вязолистый; и василистника малого они соблазнили, посылая ему

      изредка то белый, то жёлтый надушенный платочек, и тот, от напряжения

      1неизвестные стихи неизвестного талантливого поэта.

      2Schizonepetamultifida (L.)Brig.-(лат.),Семейство Губоцветные/Яснотковые – Labiatae/Lamiaceae

      12

      страдания покрывался каплями яда (см. сноску1), хотя ветреницам это было

      совершенно не опасно, потому что они и сами ядовиты, и ещё как (см. сноску2)!

      Словом там, где никто ещё и подумать не мог пользовать ромашки, чтоб гадать

      на них, точно так же, как никому не приходило в голову глотать сиреневые

      венчики с пятью или шестью отгибами…

      Всё четыре, всё четыре,

      Всё не вижу я пяти…

      …где никому в голову и не могло ещё прийти заваривать те же ромашки и

      пить их, как успокоительное для желудка, или полоскать этим чаем горло, или

      прикладывать листья сирени к ране и таким образом рану исцелять…

      Я купила себе белую сирень.

      Я поставлю её в вазу на окне,

      Чтоб ты знал, что у меня хороший день…3

      …там, где ещё не давили изо льна-кудряша масло, а кукушкиным