Сиреневая драма, или Комната смеха. Евгений Юрьевич Угрюмов

(уф-ф-ф) упоении; они плыли…

      Ты беги, челнок сосновый,

      Ты плыви, как пузырёчек,

      Как цветочек, по теченью!2

      … и челнок их плыл, скользил поверх радостного многоцветия жизни, и

      казалось, что мир вокруг только и ждёт момента-случая предоставить им

      уютный уголок, норку, ложбинку, где они могли бы присесть и пить от чаши с

      любовным напитком.

      «Изольда сделала несколько больших глотков, потом подала кубок

      Тристану, который осушил его до дна».

      1Сирень содержит в себе страшную синильную кислоту, от чего и пахнет так дурманно. Достаточно 5/100

      грамма синильной кислоты, чтоб отравить человека. Присутствие 1/10 гр. синильной кислоты в воздухе

      достаточно, чтоб в этом воздухе вымерли не только насекомые, но и животные.

      2Калевала.

      15

      К сожалению, в этом месте изображение расфокусировалось (может,

      бабушка на кухне кастрюлькой…) и внучке только показалось вдруг, что

      возлюбленный её похож на господина с зонтиком Кабальеро.

      … упал занавес, сомкнулись покровы, тонкие и чистые, как любовь,

      которую дарил Психее Купидон, когда она в своём сне ещё держала его в своих

      объятиях, а нежный Зефир уже раздувал угли зажигающейся Зари (какая-то

      тоже неприпоминаемая классика).

      «Ах, бабушка!»

      Внучкаоткрывала глаза и, совсем как птичка Психея, чувствовала себя

      покинутой; божество упорхнуло и на губах остался сладкий вкус… а здесь – всё

      как было: смятая накрахмаленная простыня, ночник, горевший всю ночь,

      книжки по химии, ботанике и русскому языку… (здесь надо воспользоваться

      случаем и сообщить, что внучка приехала к бабушке издалека, чтоб поступать в

      педагогический институт на учителя биологии, а если не повезёт, то в техникум

      на агронома, но, как видите, с этой сиреневой мятелью, пока, было не до

      подготовки к экзаменам, и книжки лежали, пока, стопкой на полу).

      Так вот утром, всё как было: смятая накрахмаленная простыня, ночник,

      горевший всю ночь, книжки, павлин с аргусовыми глазками, похожими на

      анютины, бабушка – «нашепчет на палочку, на камушек, на какой другой

      пустяк»1, сирень, метеолы, парни, играющие и заигрывающие глазами из-за

      штакетника – но только не он.

      «Ах, бабушка!»

      Сценачетвёртая

      О неожиданных встречах. О нежных чувствах отдельных цветков и целых

      клумб. О тайных знаках любви и о проникновенных валторнах, кларнетах,

      флейтах и гобоях.

      Заасфальтированные дорожки резали Парк Культуры и Отдыха на угловатые

      неровные участки; работники паркового хозяйства, неутомимые, жадные до

      работы гномы настилали асфальт там, где люди протаптывали их (дорожки).

      «…потаённые уголки, уютные закоулки, тайные тропинки…» – «ах,

      бабушка!» – ничего этого не было, и на «неведомых дорожках» не было ни

      людей,