Дорога в один конец. Владимир Брянцев

фамилии твоей не знаю, – еще возбужденный от неожиданной встречи сказал Вадим, присаживаясь на скамейку.

      – Журид. Игорь Николаевич Журид, – улыбнулся Игорь, – думаешь, я твою знаю. А, кажется, лет сто знакомы.

      – Да, это точно – будто сто лет. Бут моя фамилия. Сейчас – рядовой Бут. А ты в каком звании? И вообще – как ты здесь оказался?

      – Ну как. Хотел в танкисты, хотел в Германию – вот и имею то, что… имею, – с грустной улыбкой сделал паузу перед последним словом Игорь. – Младший сержант, командир танка Т-64 – свежий выпускник остерской учебки. Слышал про Остер?

      – Нет. А где это?

      – Под Черниговом, век бы о нем не слышать. Ох, и попал же я по блату, Вадимка! Чуть не подох за полгода, пока налепил эти «лычки».

      – Так ты не поступил тогда? Ну, в Киевское инженерно-танковое?

      – Да поступил. «Троек» наставили на экзаменах и прошел. Сначала очень даже интересно было. Форма, погоны в канте, увольнение первое и всякое такое. От танка я, правда, не очень в восторге – может клаустрофобия, черт его знает. В открытом люке, на башне, еще можно покататься, но под броней – гроб гробом. В Остре нас поначалу на «пятьдесятпятке» катали. Так там прямо хоромы по сравнению с моей теперешней «шестьдесятчетверкой». У этой – отдельный «гробик» для механика, и два «персональных» – в башне для командира и наводчика, а между ними еще и пушка-автомат. Короче, не дай бог и вправду воевать. Ну, я отвлекся.

      Игорь достал пачку «Гуцульских», протянул Вадиму, но тот замотал головой. «Молодец. И не начинай», – благодушно улыбнулся Игорь и, чиркнув красивой зажигалкой, прикурил крепкую армейскую сигарету.

      – Представь себе мое удивление, когда на первом построении я оказался в одном взводе с кем бы ты думал? В «джинсе» кадра помнишь?

      – Так его же отстранили от экзаменов! Я документы забирал, а за ним на «Волге» приехали. Домой, с вещами, я так думал! – удивился Вадим.

      – Не знаю, когда он экзамены сдавал, но поступил и, думаю, учиться до сих пор – такие не пропадут. Но гнилой паренек. Когда-нибудь нарвется. Это я, Вадим, можно сказать, из-за него здесь. Помнишь, я говорил, что могу загреметь на «зону», если не слиняю в войска?

      Журид глубоко затянулся и смел ладонью упавший пепел с полы больничного халата. Продолжил:

      – Прифарцовывал я помаленьку на гражданке, еще в школе. Жвачки, пластинки, журнальчики из-за «бугра» поначалу. Потом пошло покрупнее: джинсы, куртки, ну и валютой потихоньку. Очень прибыльное дело, скажу тебе. Но у нас же это – за валюту, расстрельная статья, – Игорь огляделся, понизив голос. – Где-то начали разматывать цепочку, ну, и меня дернули. Конкретного у них (а по этих делах крутит «гебня» – КГБ, то есть) против меня ничего не было, но страху натерпелся. Ну, и на семейном совете решили меня «сдать» в военное училище, – улыбнулся иронично.

      Прикурил очередную сигарету от тлеющего окурка.

      – Короче, «сдали». И надо же – Кизеев (это фамилия того, в «джинсе»), оказывается, занимался подобным бизнесом, прикинь! А чего ему не заниматься «фарцой», если батя – завбазой, и это при нашем дефиците