Пять ран Христовых. Юлия Викторовна Ли-Тутолмина

в изумлении вскричала Мадлен.

      Она вспомнила, в какой наряд тот облачился, вооружился до зубов, взял лучшую лошадь… Неужели вожак в ту ночь оставил табор навсегда? Страх невидимым зверем вполз за шиворот ее тугого жилета.

      – Похоже, что только одному тебе и известно. Ты слишком привязал к себе Гарсиласо. Мы начинаем подумывать, не сошел ли он с ума, забавляясь с мальчишкой. Его отношение к тебе подозрительно напоминает привязанность ревнивого любовника. Ты влияешь на его мысли, заставил подобрать еще одного сосунка. Кто поклянется, что вы оба не сдадите нас солдатам, в руки инквизиторов, или еще как-либо пожелаете с нами расправиться? Чужаки, они и есть чужаки, им нет никакого доверия! Смерть тебе и твоему приятелю! Смерть! – последние слова цыгана подхватила толпа, но в этот момент, растолкав безумцев, на сцену ворвалась Джаелл. Она принялась орать по-цыгански, возводить руки к небу и с гневом тыкать пальцем в грудь оружейника. Мадлен мало, что поняла, но средь ее корявых фраз мелькало имя Гарсиласо, – нетрудно было догадаться, что старая колдунья намекала им о гневе, который, должно быть, обрушит вожак на нарушителей закона.

      Нинар отпустил Мадлен, и та резко вскочив на ноги, схватилась за рукоятку ножа.

      – Нет! – вскричала Джаелл и протянула тощую бронзовую руку в сторону готовой к обороне Мадлен; глаза цыганки сверкнули недобрым огнем, – сейчас же убирайся в свой фургон. Их трудно удержать, тем паче, что и твои намерения не особо дружелюбны.

      Из толпы вынырнул Жозе. В два прыжка достиг Мадлен, перекинул ее через плечо и грубо затолкал в фургон.

      Следом зашла Джаелл.

      – Гарсиласо не даст им причинить тебе зла, – сказала она, обняв ладонями бледное личико Мадлен. – Но предупредить тебя нужно, цыганская ненависть не имеет никаких преград. Если кто из них задумал месть, ни угрозы, ни повеления вожака и последующие наказания не смогут предотвратить задуманное. Цыган задумал – цыган сделает. Поэтому, беги поскорее… нет, не сегодня… сегодня ни в коем случае нельзя… Жозе еще пуще будет следить за тобой, ведь если бежишь в отсутствие вожака, он также будет казнен за то, что не уследил…

      Джаелл замолчала. Она долго отсутствующе глядела куда-то в сторону, затем прошептала:

      – Черт раздери этого Мантуари!.. Не сегодня, завтра из-за него многие поплатятся жизнью. Эта вражда между ним и Гарсиласо, похоже, закончится лишь смертью одного из них.

      К счастью, Гарсиласо вернулся на следующий день, и с его появлением в таборе воцарился порядок. Все притихли мгновенно: такой тишины Мадлен не слышала никогда…

      А дело заключалось лишь в том, что цыгане готовились к сэндо – суду. Его проводили ночью в свете многочисленных факелов, но Мадлен на нем не принимала участия. Она сидела в повозке вместе с Жозе, который упорно молчал, глядя тупым, опустошенным взглядом на рваные гобелены. С тех пор, как уселся у входа в повозку, он не удостоил Мадлен ни взглядом, ни словом. Застыл, словно истукан, и даже руки ни разу не поднял, чтобы отмахнуться от жужжащих вокруг насекомых.

      Девушка