Сущность зла. Лука Д'Андреа

как обычно, водить пальчиком по путеводителю, уселась ко мне на колени и с серьезным видом заглянула в лицо, сделав большие глаза.

      – Я хочу кое-кого навестить.

      С театральным размахом я обернулся к Аннелизе, которая читала книгу, свернувшись на диване, подогнув под себя длинные точеные ноги, и спросил:

      – Есть что-то такое, в курсе чего должен быть покорный слуга?

      – В каком плане?

      – В таком плане, в каком всякий уважающий себя отец должен быть осведомлен.

      Я услышал, как Клара захихикала: уж больно потешно я выражался. Такую манеру изъясняться я называл «Чарли, дворецкий в английском доме». Остротой ума дочка явно пошла в мать.

      – Объясняюсь. Наша первородная дочь, Клара Сэлинджер, здесь присутствующая, пяти лет, я подчеркиваю: пяти, только что выразила желание навестить кое-кого из знакомых. Полагаешь ли ты, что речь идет о Роберто, сыне Мартина?

      – Он слег со скарлатиной.

      – Тогда, может быть, под «кое-кем», местоимением неопределенным, а значит, нейтральным, наша дщерь подразумевает Элизабет? Эту милую, симпатичную девчушку, которую однажды от души стошнило на брюки покорного слуги?

      Аннелизе захлопнула книгу, уже не в силах сдерживать веселость.

      – Боюсь, между Кларой и Элизабет возникли небольшие разногласия.

      – Прекратите вы, оба! – рассердилась Клара. – Не люблю, когда вы надо мной смеетесь.

      При взгляде на ее огорченное личико мы неудержимо расхохотались.

      – Прости, солнышко. Вот только… я правильно расслышал? Ты хочешь кое-кого навестить? И кто же это?

      – Друг.

      – Друг?

      – Его зовут Йоди.

      – Что за имя такое – Йоди? – растерялся я.

      – Йоди очень хороший. И очень старый, – прошептала она, – только не надо говорить об этом вслух. Йоди как дедушка, ему не нравится это слово.

      – Шесть нелицеприятных букв: «старый».

      – Что значит «нелицеприятный»?

      Ответила Аннелизе:

      – «Нелицеприятный» значит немного обидный. По-немецки Empfindlish. – Мы упорно стремились к тому, чтобы Клара, подрастая, осваивала три языка, на которых говорили ее родители. – По-английски…

      – Susceptible, – закончил я за нее.

      После долгой паузы Клара изрекла:

      – Четырнадцать. Четырнадцать букв, папа!

      – Потрясающе. Но ты мне хотела рассказать о Йоди.

      – Если хочешь, я тебе его покажу.

      – У тебя есть фотография?

      Вместо ответа Клара юркнула к себе в комнату и скоро вернулась, хотя мы с Аннелизе успели обменяться недоуменными взглядами.

      – Вот Йоди. Правда прелесть? – спросила Клара, протягивая мне книгу.

      Йоди был окаменелостью. Аммонитом, если точнее.

      – Мы пойдем навестить его, папа?

      – С удовольствием; кто знает, сколько всего он повидал за… – я прочел подпись под иллюстрацией, – двести восемьдесят миллионов лет. Но где же нам искать нашего нового друга?

      Ответила Аннелизе, которую все это забавляло:

      – Я знаю где. На