Сущность зла. Лука Д'Андреа

в Понтивесе, я пару раз сглотнул, чтобы побороть тошноту. Манни, спасатель, сидевший рядом, стиснул мне руку. Запястье у него было толще, чем мое предплечье. Жест горца, который означал: спокойно, бояться нечего. Поверьте, это сработало.

      Страх исчез, осталось небо. Его гладь.

      Боже, какая красота.

      Кристоф подмигнул мне, знаком велел надеть наушники.

      – Ну как ты, Сэлинджер?

      – Великолепно.

      Я хотел что-то еще добавить, но тут раздался голос Моисея.

      – Спасательная служба Доломитовых Альп вызывает Папу Карло, – заскрипело переговорное устройство, – можете дать дополнительную информацию?

      Я начал снимать по-настоящему, надеясь, что из-за малоопытности не напортачу и Майк не покроется нервной сыпью, просматривая изображение.

      Он, если входил в раж, мог быть ужасным придирой.

      – Говорит Папа Карло. Немецкая туристка на горе Ортлес, – зазвучал искаженный голос из приемника, – провалилась в трещину на высоте три тысячи двести метров. На Шукринне.

      – Вас понял, Папа Карло. Будем там через…

      – …семь минут, – подсказал Измаил.

      – …семь минут. Конец связи.

      Моисей поставил на место приемник и повернулся ко мне. Я поднял камеру и сделал хороший крупный план.

      – Ты когда-нибудь видел Ортлес? – внезапно спросил он.

      – Только на фотографии.

      Моисей удовлетворенно кивнул:

      – Классная будет операция, убедишься сам.

      И развернулся, исключив меня из поля своего внимания.

      – Что такое Шукринне? – спросил я Кристофа.

      – Вершины Ортлеса можно достигнуть разными путями, – ответил врач с потемневшим лицом. – Проще всего обычным путем по северному склону, хотя подъем нешуточный, нужна тренировка, но ведь на ледник и не сунешься, если ты не подготовлен, правда?

      – Как-то раз мы вытащили оттуда парня во вьетнамках, – весело проговорил Измаил, вклинившись в нашу беседу.

      – Во вьетнамках?

      – На высоте три тысячи метров, – подмигнул он, – люди ведут себя странно, разве нет?

      Я не мог не согласиться.

      Кристоф объяснял дальше.

      – Шукринне – самый скверный путь. Скалы хрупкие, некоторые – под углом в пятьдесят пять градусов, а что до льда… никогда не знаешь, чего от него ожидать. Гиблое место даже для самых опытных альпинистов. Папа Карло сказал, что туристка провалилась в трещину – дело плохо.

      – Почему?

      – Потому, что она могла сломать ногу. Или обе ноги. Может, и кости таза. Удариться головой. В трещине ледника дно скверное, покрыто водой. Будто… – Кристоф задумался, подыскивая сравнение. – Будто попадаешь в бокал с гранитой[17].

      – Вот уж позабавимся, в самом деле, – заметил Измаил, улыбаясь в камеру своей неподражаемой улыбкой: то ли потерявшийся щенок, то ли дерзкий мальчишка.

      Еще одно правило спасателей. Трудностей не бывает. Никогда. Ибо, как говорит Моисей Плонер, «трудно только то, чего не умеешь делать». Иными словами: если тебе трудно, оставайся дома.

      Я подумал, что туристке из Германии было

17

Гранита – десерт, распространенный в странах Средиземноморья, колотый фруктовый лед с сахаром.