Внучка берендеева. Третий лишний. Карина Демина

убедила себя, что делает сие не для себя, но для всего царства.

      Тварь.

      Ненависть была глухой.

      А сама Красава – слабой. Она не желала возвращаться. Уж лучше сон. Жар. Горела? Так и сгорела бы… вместо дитяти… почему оно? Потому как защитный амулет был у Красавы? А дитя… как же Божиня, которая милостью своей защищает сирых и слабых…

      …не сгорела.

      …и отойти не позволили.

      Муж приходил, разговаривал ласково… утешал… убеждал, что будут и другие дети… только Красава знала – ложь. Не будет. И ему сие ведомо. Кто сказал? Дед? Межена, когда поняла, что не дано ей обе жизни забрать? Не суть.

      Главное, что лишили ее, Красаву, самого желанного…

      …и ночами, оставаясь одна – Красава гнала девок прочь, не желая, чтобы видели они слезы ее, – она молила Божиню.

      О смерти.

      Или благословении.

      О мести…

      И видно, слишком много было этих желаний, потому ни одно не исполнилось. И когда Красава почти уже решилась сама с жизнью расстаться – уж это-то право у нее не заберут, – вновь пришел дед.

      – Дурное задумала, – сказал он и положил ладонь на голову. – Ты это брось. Коль случилось, то так тому и быть…

      – За что? Я ведь… я ей ничего не сделала… никогда… она… сестра… была как сестра… а она…

      – Не всякое родство во благо.

      – Но как же так… – Эта мысль не отпускала Красаву. – За что?

      Она расплакалась. Именно теперь, рядом с дедом. И тот, как в детстве, обнял ее крепко.

      – Ты… ты ее отпустил…

      Она знала и это.

      Откуда?

      Оттуда же, откуда знала, что родился мальчик и что жил он, пусть и недолго. И что похож был не на мужа, не на Красаву, но на дядьку.

      Рыженький.

      С глазами голубыми, ясными…

      – Отпустил, – согласился дед.

      – Ты мог бы остановить ее…

      – Убить. Ты хочешь, чтобы я ее убил?

      – Да!

      Она выкрикнула и… замолчала. Убить? Межену… она… она тварь… она не пожалела Красаву, не пожалела и дитя нерожденное… она пришла, чтобы забрать жизнь, и не сомневалась, не раскаивалась… и почему Красава должна…

      – Нет, – выдохнула она, вытирая слезы. – Нет…

      И дед поцеловал ее.

      – Спи. Боль пройдет…

      Солгал.

      Глава 3

      Безумие Красавы

      Красава прижала палец к губам.

      – Молчите… человек, в которого заглядываете, Зослава, будет знать, что вы заглянули, но вот понять доподлинно, что именно вам случилось увидеть, он не сумеет. Пока вы молчите.

      Я кивнула.

      Молчать.

      От как есть, молчать… и молчу… стою, силюся управиться с этою чужою памятью. На кой она мне? Мне собственных забот ныне хватает. Вона, бабка капризная, которая рогом уперлася, что не поедет в Барсуки. Мол, здоровье у нее слабое… и Марьяна Ивановна – бабка с нею сдружилася крепко, что мне было не по нраву, – кивает.

      И вправду слабое.

      Не выдюжит дорогу, хоть ты самолучший возок прикупи.

      Арей, с которым бы словом перемолвиться, а он меня сторонится, глядит