*Цена прошлого#. Саша Селяков

обиженных своя посуда. Порядочный с их кружки или чашки есть, пить не может. Вернее, может, но тогда он сам уже станет обиженным.

      – И что, все, кто с ним тогда чифирил из одной кружки стали петухами?

      – Нет. Мы же не знали, кто он на самом деле. Вот если б знали, но все равно чифирили, то тогда да. А так – по незнанке не канает.

      Логическая цепочка правил и устоев этого мира продолжала выстраиваться, и я, откинувшись на подушку, прилег на пятак, собираясь закрепить и осмыслить услышанное. Во рту стояла горечь, и я полез в карман за конфетой.

      ######

      Раньше я не обращал на это внимания. Из-за того, что я его просто мало смотрел, или мой разум считал это нормальным, или так и должно быть в жизни – не знаю, в чем была причина. Большая часть, даже подавляющая часть программ российского телевидения посвящена работникам наших силовых структур. Милиция, прокуратура, расследования, происшествия, суды, опера, следаки. В любой удобной для вас форме – передачи, сериалы, фильмы, ток-шоу, новости. И безусловно, это герои положительные. Даже если в этих честных и отважных рядах появляется какой-то продажный мент, то непременно грядет разоблачение и воздаяние по его заслугам. И кто же это сделает? Правильно – честный и отважный мент. Такое ощущение, что живешь в полицейском государстве. А может так оно и есть?

      – Руся, мы это кино на той неделе смотрели, ты что не помнишь? – раздраженно проговорил я.

      Мы только что вернулись с прогулки, и вся хата завалилась спать, только мы с Русланом сидели на пятаке и смотрели телевизор.

      – Да там другого нет ниче! Или ты хочешь менты-семь смотреть? Че мало ментов тебе? Менты посадили, менты охраняют, давай еще сериалы про них смотреть начнем! Не чуди, – недовольно ответил он.

      Последнее время Руслан был недоволен всем. Со мной так вообще перестал разговаривать.

      – Давай музыкальный канал тогда включим – клипы посмотрим.

      – Там гомики одни. Был бы шансон – другое дело. Миша Круг, Андрюха Наговицын…

      – Какой еще Андрюха Наговицын? Его Сергей звали.

      – Почему звали? Ты че живого человека поминаешь?

      – Сергей Наговицын умер. Кровоизлияние в мозг. Давно уже.

      – Да знаю я! Че ты мне рассказываешь?

      – Я все его песни знаю. С пацанами постоянно слушали.

      – Ну, капец, ты все знаешь! – язвительно ответил он.

      – Так что, переключаем, нет? Фильм беспонтовый, в тот раз, когда смотрели, ты сам это говорил. Тип этот весь фильм бродить будет, пока не замочат…

      – Бродить? Он че, бродяга что ли? Ты че, вообще, собираешь? Ты хоть знаешь, кто такой бродяга?

      – Нет, не знаю.

      – Во! Во! Не знаешь! Порядочный должен знать, кто такой бродяга! Ты скока уже сидишь?

      – Мне никто не объяснял.

      – Сам должен интересоваться.

      – Ну, давай, расскажи. Я интересуюсь.

      – Вы только так и можете! Пока не скажут – сами ниче делать не будете! Кто у нас за транзитным корпусом смотрит?

      – Этот… как его…

      – Во! Даже