*Цена прошлого#. Саша Селяков

них контроль жестче стал: ОБ, ОСБ… Понаделали контор, понаплодили мусоров. А зарплаты у них теперь какие… На хромой кобыле не подъедешь. Можно, конечно, порешать, но… время не то.

      – Я думал, смотрящим может быть только зэк с несколькими ходками.

      – Необязательно. Я эту жизнь знаю, я ей на свободе жил. На общее уделял, с людьми знаком, голова на плечах есть – за общий ход в хате отвечать в состоянии.

      Снег кружил по боксику морозным вихрем, но мы двигались быстро, так что холода я не чувствовал.

      – Кто такой бродяга?

      – Ты все ходишь, голову греешь? – весело хмыкнул Большой. – Нормально ты тогда Русю на жопу усадил, молодчага! Знаешь, я тоже не люблю эту «мурку» дешевую. Верхов хватанут и думают, что они эту жизнь знают! Понтуются так, будто не одну режимную зону разморозили!

      Я заметил, что настроение Большого могло измениться в одну минуту – начать предложение он мог весело, чуть ли не смеясь, а закончить зло ругаясь, почти крича.

      – Ты правильно тогда себя повел – спокойно, грамотно на все отвечал, говорил прямо, как думаешь. Знаний и опыта еще не хватает, но тут тебя Домик выручил. Бродяга, кстати.

      – Домик – бродяга? – я несколько опешил. – Руслан объяснил, что существует три масти порядочного: мужик, бродяга, вор. А что каждая масть означает?

      – Вор – это идеал преступного мира, кладезь наших понятий и уклада. Он же урка, жулик и батя. Наш батя. А мы ему сыновья. За ним последнее слово. Они же за нас и страдают, если того требует жизнь. Вор – икона этого мира.

      – Это и есть воры в законе?

      – В каком законе? По телевизору мусора говорят, а вы повторяете! Вор он и есть вор.

      – Понятно. А бродяга?

      – Че тебе понятно? Уже все понял? Как Руслан что ли? Люди живут этим, умирают за идею, а тебе все понятно!

      Звук щелкающего замка прервал начинающего раскаляться Большого, прогулка была закончена.

      – Ладно, не парься, всему свое время, – сказал он уже спокойным голосом.

      Мы вернулись в камеру. Чай, курево, телевизор… Жизнь потекла по уже знакомому руслу с однообразным течением. И только тогда я понял, чем этот день отличался от предыдущих, чего в нем не хватало. Славка Рубль.

      ######

      Я лежал на шконке и щелкал пультом. Ничего интересного там как обычно не было и, смачно отругав российское телевидение, я переключил на музыкальный канал. Пела Максим. У меня перехватило дыхание. Ангельский голос. Я стал вслушиваться в текст, и почувствовал все скрытые образы ее лирики, невидимые для меня ранее… Мурашки по коже…

      – Игнат, ну ты че батонишься? Айда сюда! – Большой сидел с ногами у себя на шконке и взмахом головы показывал рядом с собой.

      Я с неохотой оторвал взгляд от экрана, встал, взяв с собой пачку сигарет – разговор, я чувствовал, предстоял долгий, и присел к нему.

      – Чем в лагере будешь заниматься? Надо уже сейчас определяться.

      – В лагере? – переспросил я, хотя прекрасно все слышал.

      – Думаешь сорваться? Нихера у тебя не получится. У тебя судья знакомый? Или прокурор? Нет? Ну тогда сидеть будешь, я тебе говорю. Так чем заниматься будешь?

      – Осудят