Гроссмейстер и Жемчужина. Фауст XXI века. Перед Апокалипсисом. Илья Уверский

шкуре, а внутри есть волки хищные. По плодам их узнаете их».

(от Матфея, гл. 7, ст. 15)

      Я сочувствовал Пилсудскому и искренне хотел ему помочь.

      – Истина прежде всего в том, что у вас ужасно болит голова, и вы, наверное, думаете, что вас отравили. Но это не так. И из-за ваших параллелей с Мессингом я теперь невольно чувствую себя вашим палачом. Ведь когда Вольф Мессинг последний раз встречался со Сталиным, у того тоже настроение было не фонтан, и голова ужасно болела… Но поверьте, сейчас голова у вас пройдет сама собой, и вы испытаете дикий ужас.

      – Ты хотел сказать – облегчение?

      – Нет, нет, именно ужас. Вы, конечно же, помните про встречу Алисы с Белой королевой в Зазеркалье? У нее из пальца текла кровь, и она визжала от боли, потому что скоро уколет палец какой-то булавкой. В Зазеркалье это нормальное дело.

      – Но мы-то не в Зазеркалье.

      – О, откуда нам знать. Ваша голова ужасно болит, потому что очень скоро вам покажется, что вас хватил инсульт, вы испытаете ужас, но сразу после этого ваша боль пройдет.

      – И скоро это случится?

      – Весьма скоро. Но для этого вам нужно посмотреть в зеркало. Вот так. Знаете, если бы мы были в Праге, то мы бы сходили на могилу известного еврейского каббалиста рабби Леви, первого создателя голема. Был такой известнейший советский астроном Иосиф Шкловский, так он в своих мемуарах «Эшелон» пишет про такой случай. Они вместе с делегацией решили посетить могилу рабби Леви, но у одного товарища ужасно болел зуб. Ему и предложили там загадать желание. Зуб сразу прошел и не болел до самого отъезда из Праги. А потом, конечно, снова разболелся.

      Пилсудский своим взглядом хотел меня убить; к чему эти нудные истории?

      Зашла секретарша:

      – Что-нибудь нужно?

      Я подсказал, что нужна вода. Она сбегала за стаканом с водой. Пилсудский жадно осушил стакан.

      Внезапно его действительно хватил удар, как я и предсказывал. Пилсудский попытался встать с кресла, но потом обмяк и сел назад. Секретарша в ужасе посмотрела не него.

      Ему полегчало. Потом мы долго молчали. Прошло минут пять. Секретарша сидела рядом, включила диктофончик.

      – Все нормально? – спросила она дрожащим голосом.

      – Да, да, все о'кей.

      Пилсудский продолжал покачивать рукой в такт Раммштайну. Постепенно этот такт нарастал. В глазах Пилсудского вновь появился огонек. Линкс. Но этот огонек, в отличие от огонька Пилата, не был всем знаком, ведь и Пилсудского мало кто знал. В отличие от Пилата, которого знали почти все. Краска появилась на его бледных щеках.

      – Ну что, полегчало? Я понимаю, сейчас вы хотели бы уйти в комнату отдыха, разлечься на диване и включить радио, послушать любимую музыку. Но господин начальник, я бы посоветовал вам на сегодня завершить все дела. Я не предложу вам прогулку в Кремле, так как мы не в Кремле. Но мы могли бы пройтись по переулкам Китай-города. Кстати, у меня есть пара мыслей, которые могли бы вас сильно заинтересовать. Кстати, я ничего не буду говорить о вашем неверии в людей, ведь