Шаг на пути к небу. Роман. Паратиков Павел

казакам испытания. И пророчество архиепископа не заставило себя долго ждать. А в двадцать втором его осудили на пять лет, за то, что он продолжал духовную деятельность. Всё это не сломило священника, но напротив, укрепило его в вере. Уверенность в том, что Бог не случайно проводит свой народ через горнило, наполняло его сердце и придавало сил.

      Потеряв то, что казалось само собой разумеющимся, казаки тоже возревновали. После освобождения, Вячеслав Фомич продолжил окормление своей паствы. Прям у себя дома, он крестил детей, венчал казаков, отпевал усопших, и служил литургию, исповедуя и причащая станичников. Понимая, что делая это, он рискует свободой, батюшка был готов ко всему. И вот донос. Новое испытание выпадало на его долю. Отец Вячеслав знал, что, несмотря на лояльное отношение к нему председателя, рано или поздно, за ним опять придут.

      Он встал из-за стола, подошёл к иконе в углу, и трижды осенив себя крестным знаменьем, начал молиться.

      «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй и спаси народ наш и Отечество, да водари нам силу духа воинского, во славу Твою, во славу рода нашего казацкого, и дай нам силы, на вечное служение Тебе и отечеству. Царю Небесный, Утешителю Душе Истины, иже везде сый и вся исполняй…»

      Глава 4

      Настя доила захромавшую корову, когда вошёл Фрисман. На базе никого не было. В этот день она дежурила, сдаивая закреплённых за ней коров. Одна накануне проткнула ногу, и её не погнали на выпаса. И ещё несколько разродившихся первотёлок ждали своей очереди на дойку, мыча и лупая своими большими глазами. Из-за звяканья струек молока о дно ведра, не было слышно шагов вошедшего. Бригадир тихонько подошёл к ней сзади, и воспользовавшись моментом, прижался к её спине, руками схватив за груди. От неожиданности, Настя соскочила со стульчика, уронив ведро с молоком.

      – Вы что творите? – с испугом в голосе закричала она.

      – Да не ори ты Беляева, как дура, – чуть пошатываясь, оборвал он её негодование.

      Фрисман изрядно подпил, и решил воплотить в жизнь, свои навязчивые ухаживания, которыми он докучал ей уже долгое время.

      – Денис Моисеевич, вы пьяны.

      – Да сама ты пьяна. Хватит уже из себя святошу корчить. Иди ко мне, – он шагнул к ней и раскрыл руки в объятьях.

      – Остановитесь, Денис Моисеевич, вам нужно домой, проспаться, вы не понимаете, что делаете.

      – Всё я понимаю, – Фрисман встал на колени.

      – Выходи за меня. Как сыр в масле будешь жить, всё для тебя сделаю, проси всё, что хочешь.

      – Я вас прошу, прекратите это, уходите.

      – Я без тебя не уйду.

      Он глянул на неё, так, что ей стало страшно. Настя схватила стоящие рядом вилы и направила в его сторону.

      – Что? – заорал он, вставая с колен.

      – Меня вилами колоть хочешь?

      Бригадир схватил вилы и ткнул их в свою грудь.

      – Давай, коли.

      У неё затряслись руки, и на глазах выступили слёзы.

      – Я