Соло на ундервуде. Соло на IBM. Сергей Довлатов

жены у моих приятелей! У Вахтина – красавица! У Марамзина – красавица! А у Довлатова жена – это вообще что-то необыкновенное! Я таких, признаться, даже в метро не встречал!

      Художника Копеляна судили за неуплату алиментов. Дали ему последнее слово.

      Свое выступление он начал так:

      – Граждане судьи, защитники… полузащитники и нападающие!..

      У Эдика Копеляна случился тяжелый многодневный запой. Сережа Вольф начал его лечить. Вывез Копеляна за город.

      Копелян неуверенно вышел из электрички. Огляделся с тревогой. И вдруг, указывая пальцем, дико закричал:

      – Смотри, смотри – птица!

      У Валерия Грубина, аспиранта-философа, был научный руководитель. Он был недоволен тем, что Грубин употребляет в диссертации много иностранных слов. Свои научные претензии к Грубину он выразил так:

      – Да хули ты выебываешься?!

      Встретились мы как-то с Грубиным. Купили «маленькую». Зашли к одному старому приятелю. Того не оказалось дома.

      Мы выпили прямо на лестнице. Бутылку поставили в угол. Грубин, уходя, произнес:

      – Мы воздвигаем здесь этот крошечный обелиск!

      Грубин с похмелья декламировал:

      Пока свободою горим,

      Пока сердца для чести живы,

      Мой друг, очнись и поддадим!..

      У Иосифа Бродского есть такие строчки:

      Ни страны, ни погоста

      Не хочу выбирать,

      На Васильевский остров

      Я приду умирать…

      Так вот, знакомый спросил у Грубина:

      – Не знаешь, где живет Иосиф Бродский?

      Грубин ответил:

      – Где живет, не знаю. Умирать ходит на Васильевский остров.

      Валерий Грубин – Тане Юдиной:

      – Как ни позвоню, вечно ты сердишься. Вечно говоришь, что уже половина третьего ночи.

      Повстречали мы как-то с Грубиным жуткого забулдыгу. Угостили его шампанским. Забулдыга сказал:

      – Третий раз в жизни ИХ пью!

      Он был с шампанским на «вы».

      Оказались мы как-то в ресторане Союза журналистов. Подружились с официанткой. Угостили ее коньяком. Даже вроде бы мило ухаживали за ней. А она нас потом обсчитала. Если мне не изменяет память, рублей на семь. Я возмутился. Но мой приятель Грубин сказал:

      – Официант как жаворонок. Жаворонок поет не оттого, что ему весело. Пение – функция его организма. Так устроена его гортань. Официант ворует не потому, что хочет тебе зла. Официант ворует даже не из корысти. Воровство для него – это функция. Физиологическая потребность организма.

      Грубин предложил мне отметить вместе ноябрьские торжества. Кажется, это было 60-летие Октябрьской революции.

      Я сказал, что пить в этот день не буду. Слишком много чести. А он и говорит:

      – Не пить – это и будет слишком много чести. Почему же это именно сегодня вдруг не пить!

      Оказались мы с Грубиным в Подпорожском районе. Блуждали ночью по заброшенной деревне. И неожиданно он провалился в колодец. Я подбежал. С ужасом заглянул вниз. Стоит мой друг по колено в грязи и закуривает.