Замок на скале. Симона Вилар

с меховой оторочкой и черными бархатными манжетами. Одежда детей была незатейливой, но отменного качества, и герцог сразу понял, что это вовсе не отпрыски дворни.

      Между тем эта парочка возилась с его мечом. Кэтрин заинтересовалась камнями на рукояти, Дэвид же усердно пытался извлечь меч из ножен, чтобы рассмотреть клинок. В конце концов Бекингем решил вмешаться:

      – Разве маленьким детям позволительно забавляться оружием?

      Они так испугались, что меч с грохотом упал с сундука. Кэтрин кинулась было к двери, но, увидев, что мальчик не двинулся с места, остановилась. Теперь, когда ее бойкий приятель словно проглотил язык от неожиданности, она решила вступиться за него:

      – Мы думали, что вы спите, сэр. А ваш Эскалибур мы просто хотели как следует рассмотреть. Отец говорил, что он необыкновенно красив.

      – Ваш отец?

      – Да.

      Мгновение Кэтрин смотрела на герцога, потом гордо вскинула маленькую головку и заявила:

      – Мы Майсгрейвы!

      Брат и сестра! Как он сразу не сообразил! Хотя и немудрено – уж очень они непохожи.

      Маленький Дэвид тем временем пришел в себя.

      – У моего отца тоже есть меч. И ничуть не хуже этого.

      В отличие от старшей сестры он говорил еще по-детски, слегка картавя. Это умиляло Генри.

      – Конечно, – с улыбкой сказал он. – Уж если ваш отец – барон Майсгрейв, то у него и в самом деле должно быть лучшее в Пограничье оружие.

      Похвала отцу растопила недоверие в их маленьких сердцах. Брат и сестра переглянулись, сразу обнаружив свою похожесть. Подтащив к ложу Генри его меч, Дэвид стал допытываться, что означает изображение собаки или волка, которое он успел заметить у основания клинка. Герцог пояснил, что это клеймо мавританского оружейника из Толедо Редудона. Дэвид тут же пустился рассказывать, что и у его отца на клинке есть клеймо, но что там изображено, он не может понять.

      Маленькой Кэтрин, видимо, не понравился этот разговор про оружие, и она вдруг выпалила:

      – А Дэвида в День невинно убиенных младенцев избрали мальчиком-епископом![37]

      Дэвид хихикнул, почесал за ухом и охотно поддержал эту тему. Вскоре дети наперебой рассказывали, как Дэвида одели в рясу и на мечах вынесли из церкви святого Катберта, а затем внизу, в деревне, он направо и налево отдавал приказы, и никто не смел его ослушаться.

      – А как же Дугласы? – несколько удивился Генри. – Вы, я вижу, тут вовсю веселитесь, а мой оруженосец говорит, что замок едва не подвергся осаде.

      Что осада, что представление с мальчиком-епископом – им все было весело. Они дружно закивали:

      – Да-да, мама даже запирала нас в большой башне, а во дворе грели смолу.

      – Вот дыму-то было! – перебил сестру Дэвид. Он влез на кровать, почти усевшись на герцога, и, размахивая руками, показывал, как клубился дым.

      – А потом приехал крестный Дэвида, дядюшка Гарри Перси, и они все быстро уладили.

      Бекингем был удивлен.

      – Что я слышу? Граф Нортумберлендский твой крестный, Дэвид?

      Генри

37

Представление на Святках, когда ребенка одевают в облачение духовного лица и все взрослые выполняют ту работу, которую он им назначит.