В дни поражений и побед. Аркадий Гайдар

радостно взглянул на него.

      – И ты пришла? – спросил он Эмму.

      – Пришла, – смеясь ответила она.

      – А как же дома?

      По лицу Эммы можно было видеть, что это обстоятельство теперь беспокоило ее мало.

      Сергей вышел, а они долго и оживленно болтали, как хорошие старые друзья.

      – Ты изменилась, Эмма, – заметил Николай.

      – Может быть, Коля. Я так много думала за последнее время.

      – О чем?

      – Обо всем! Досадно становится. Жизнь течет так скучно. Кругом что-то делается, кипит, а тут – все одно, все одно и то же. Помнишь, – улыбнулась она, – как ты на меня из-за петроградских работниц рассердился?

      – А зачем же ты тогда спорила, – заговорил он после некоторого молчания, – а зачем в церковь… Глупая девочка! – вдруг закончил он мягко, точно большой человек, выговаривающий маленькому ребенку.

      Когда они прощались, то Николай крепко пожал ей руку и сказал полусерьезно-полушутя:

      – Думай только больше и глубже и обо всем!

      – Сначала о тебе, а потом обо всем.

      – Почему? – и он мельком поймал ее глаза. Она чуть-чуть улыбнулась, хотела что-то от дверей добавить, но не сказала и вышла.

      XI

      Был праздник; утром поверки не производились, и многие повставали несколько позднее, чем обыкновенно. Утро стояло жаркое, солнечное, и курсанты разбрелись по роще и садику, прогуливаясь и отдыхая.

      Сергей только что направился по направлению к пруду, думая искупаться, как вдруг внезапно по окрестностям покатились торопливые, четкие переливы сигнала «тревога».

      «Это – уже не сбор», – мелькнуло у него в голове. И он стремительно помчался наверх к пирамидам с винтовками.

      Никто ничего не знал, только командир батальона громовым голосом кричал: «Строиться… быстро!» И почти что на-ходу построившимся курсантам подал команду: «За мной бегом марш».

      Вот и знакомая роща, налево – насыпь, город кончается, что это такое?

      – По окраине города от середины в це-епь!

      Запыхавшиеся курсанты быстро рассыпаются, тарахтит по земле пулемет.

      Вот оно что! Во весь опор мчатся на курсантов какие-то всадники, и быстро снимается с передков чья-то батарея.

      – Ого-онь! – раздается команда.

      И цепь, опередившая в развертывании на несколько минут неизвестного противника, жжет его огнем своих пуль.

      Кто-то падает, тщетно пытается изготовиться к выстрелам батарея. Поздно! – слишком силен огонь курсантов.

      – Прекратить стрельбу! Сдаются!

      И цепь, бросаясь вперед, завладевает батареями загадочного противника.

      – Кто же это? – слышатся недоумевающие голоса победителей.

      И вдруг от края до края что-то быстро передается и перекатывается по цепи, и через минуту у всех на устах: «Багумский полк восстает», «Багумский полк – изменник».

      Сергей хмурит брови, он начинает понимать, в чем дело. 9-й Багумский полк, – полторы тысячи человек, – самая крупная единица гарнизона.

      – Дело – дрянь! – решает вслух он.

      – А