Рахиль. Андрей Геласимов

спускаться. А я почему-то иду следом за ним. Как будто меня тоже прогнали.

      И, главное, я не понимаю – почему мы идем пешком. Лифт же работает на полную катушку.

      Внизу он останавливается и говорит мне – зато я попробовал.

      Я говорю – ну, в общем, да.

      Мы еще постояли, и он говорит – ты возвращайся. Зачем ты-то со мной пошла?

      Я говорю – я не знаю. Пошла зачем-то.

      Он поправил мне воротник и улыбнулся – иди. Тебе отдыхать надо. Когда у тебя срок?

      Я говорю – после Нового года.

      Он говорит – вот и отпразднуем.

      Я говорю – да, да.

      А на следующий день я к нему пришла, и у него дверь открыта. Я удивилась. Захожу, а там – тишина. На кухне никого нет. И в комнате на диване – тоже. Потом смотрю – он выглядывает из туалета и манит меня рукой. И палец к губам прижимает. Я заглянула туда, а там Люся. Сидит у себя в лотке и хвостом подрагивает.

      Профессор мне шепчет – надо же, как странно все вышло. А я ему в ответ тоже шепотом – вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, все равно тебе водить.

      Он смотрит на меня, улыбается и говорит – я согласен.

      Рахиль

      Часть первая

      Этот мужчина уже был сильно пьяный и грустный. Там все, конечно, были грустные, но он грустил по-другому. И к тому же сидел. Все стояли на этой кухне, курили в форточку и рюмки ставили на подоконник, а он сидел за столом. Потому что на кухне осталась одна только табуретка. Все остальные забрали в большую комнату вместо подставок. И еще на них там сидели те, кто не сбежал на кухню. Хотя к этому времени сбежали уже почти все. Выпивали у подоконника и курили в форточку. Не всегда дотягивались, правда, и пепел неопрятно сыпался в чахлую герань. Поэтому мне у окна места, в общем-то, не хватило. Пришлось встать прямо посреди кухни с рюмкой в руке. Ужасно нелепое ощущение. Как будто сзади обязательно кто-то стоит. И ты никак не можешь чокнуться сразу со всеми. Тем более когда вокруг одни незнакомые люди.

      – Вы что, с ума сошли? – зашипела на меня дама в красной мохнатой кофте, отталкивая мою руку и расплескивая водку на пол. – Нельзя чокаться. Вы что, с ума сошли?

      – Простите, – сказал я.

      – Это русские похороны, – со значением сказала она. – Русские, вы понимаете? У нас такие традиции.

      «У нас» она выделила ударением, подниманием бровей и шевелением мохеровых плеч.

      – Я понимаю, – ответил я. – Простите.

      Поэтому в итоге я оказался рядом с мужчиной из КГБ. Только тогда я еще не знал, что он из этой организации. Просто он был единственный, кто сидел. Все остальные стояли. От окна никто не спешил отходить. Вынули уже по второй сигарете. А центр кухни остался за дамой в мохнатой кофте.

      – Еврей? – спросил мужчина из КГБ.

      – Нет, – сказал я. – Просто так выгляжу. Наследственное.

      – У всех наследственное, – вздохнул он и выпил еще одну рюмку. – У нас в органы раньше евреев не брали. При Андропове говорили, что будут брать, но потом заглохло. Покойный вам кем приходился?

      – Никем. Дальние родственники жены.

      Так я узнал, что он был из КГБ.

      – Николай, –