Русские сумерки. Олег Кулагин

чья перекошенная физиономия намертво отпечаталась в моей памяти. Именно его удалось подстрелить отцу…

      Получил разрывную пулю и выжил?

      Два других поддерживают раненого за плечи. Ясно, почему они не смогли нас догнать, – всё это время волокли его на себе!

      А что с Йогом? И на хрена этот недостреленный урод положил руку ему на голову?

      Я не вижу лица трикстера – он сидит ко мне спиной. Но я замечаю, как мелко дрожит Йог – будто его колотит озноб. И шея неестественно побелела.

      А лицо раненого высшего, наоборот, наливается румянцем…

      – Дай бинокль! – у самого уха шепнул Петрович.

      Я отдал. Освободил ему место возле щели в заборе.

      Петрович молча смотрел несколько секунд.

      – Что эти твари с ним делают? – выдавил я.

      Ловкач не ответил, только стиснул зубы. Молча отдал бинокль. А отец слегка подтолкнул меня сзади:

      – Идём отсюда, Глеб.

      То есть как идём?

      Они издеваются над нашим товарищем – у нас на глазах, а мы просто уйдём?!

      – Ему уже не поможешь, – глухо произнес Петрович.

      Я сердито на него зыркнул. Опять приложил бинокль к щели. И увидел у скамейки на траве скрюченное тело. Искажённое мукой лицо – бледное, как мел…

      Высшие стояли рядом – двое всё ещё поддерживали третьего. Но тот уже не был таким обмякшим – будто кто-то влил в него жизнь. «Чёрный» вдруг поднял голову и посмотрел на меня – прямо в глаза.

      Улыбнулся и подмигнул.

      Я отшатнулся от щели в заборе. Едва не выронил бинокль.

      Наверное, вид у меня был не очень. Недостойный трикстера вид… Потому что отец обнял меня за плечи:

      – Ты – взрослый парень, Глеб…

      – Уходим! – прошептал Петрович.

      Глава 3

      Быстрым шагом – вдоль забора. Опять вниз, пересекая железнодорожное полотно. Нырнуть в плотный кустарник. С ужасом я чувствую, как шевелятся ветки. А иногда слегка вонзаются в плотный материал куртки – будто пробуют её на зуб!

      Уф-ф…

      Вырвались на открытое место.

      Впереди вздыбленные куски асфальта, по бокам – высокие, заросшие фиолетовой плесенью стальные ограды.

      Петрович не мешкает. Мы идем вслед за ним.

      А ограды сближаются!

      Яркие, смертельно красивые отростки чутко подрагивают справа и слева. Их острый аромат перешибает даже запах озона. Я стараюсь не вдыхать глубоко…

      Никогда раньше мы не подходили так близко к этой дряни – на расстояние вытянутой руки!

      А ведь она чувствует всё живое. Тоненькой полупрозрачной бахромой плесень начинает тянуться в нашу сторону…

      Хорошо, что метров через пятьдесят ограды кончаются.

      Мы выходим на большую площадку между промышленным зданием и ржавыми остовами грузовиков.

      Петрович огибает здание слева. Впереди – ещё какие-то цеха. Проходя между ними, замечаем в боковом переулке стаю псевдоволков. Их штук десять! И такие огромные… Раза в полтора крупнее тех, что водятся в окрестностях Колядинска!

      Мы ускоряем шаг. Но совсем немного.

      Тут