Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник). Михаил Генделев

железными створами их —

      дорога

      в города и ночи

      иного рода.

      Именно там, где сияют люстры,

      мелькают рожи —

      там безымянный этот архипелаг

      и расположен,

      там – в зияньи меж местом и временем.

      И книга у края стола.

      Но тоже не любопытствуй, прохожий!

      Остановиться —

      и книга захлопнется

      на самой нужной странице:

      книга закрыта…

      Рука сжата в кулак.

      Именно отсюда и исходят

      самые совершенные

      легенды о грехах наших

      и прегрешениях,

      увлекательнее которых нет на земле…

      Рука, так и не прикоснувшись к ним,

      отдернется.

      И бессильно уляжется на столе.

VIII

      Святая Земля. Караванный «Путь голода»,

      марева вид:

      мóрок Имáры

      за озерами зноя стоит.

      Тень мою топчут мои же сандалии. Полдень.

      Соленый поход до Эйн-Трейбы – следы…

      Обморок под хихиканье горькой воды.

IX

      Исходная позиция. Позиция наступления.

      Ночь:

      полу-жизнь, полу-моление.

      Там —

      благостью осененные,

      избранники, посвященные,

      праведники

      славного города

      славы-и-справедливости —

      славное,

      праведное население.

      Там —

      солнце Гивона!

      луна Аялона!

      источники трепета, величия духа

      повсеместные проявления…

      Исходная позиция. Позиция наступления.

      Одичавшее солнце. Оскал

      черепа, доставшегося по наследству

      воронью и пустыни лютым пустым пескам,

      а также торжественным годовщинам,

      перипетиям, следствиям и причинам

      (и явленьям реальности – но слегка).

      Свет на человека! И на

      глаза зажмуренные!

      А затем

      весь свет – на будущее. Освещена

      долина сухих костей.

      За ней – мозаичный храмовый фриз,

      лестница: вверх – вниз —

      и – наискосок

      носились ангелы вверх и вниз

      и с веселием пели…

      И никакого спасенья

      ни от них, ни от их голосов.

X

      Черный рояль умирает степенно

      среди нот своих и бемолей,

      черный рояль издыхает.

      И – желтый врубается верхний свет.

      Свет на лужах краденой,

      а значит, сладкой

      воды – играет.

      Желтый свет на клятвах тех,

      кто забивает гол в свои же ворота,

      желтый свет на мечтателях и на любовниках – свет.

XI

      Нынче пустые стоят баррикады.

      Никто не стреляет.

      Слякоть. Дождь и туман.

      Героику

      мы отложим до завтрашнего утра.

      Сегодня ночью

      никаких протестов писать не буду.

      Пусть их!.. Не обнажу клинка.

      Сегодня судьба —

      ослепленный