Вечное возвращение. Книга 1: Повести. Сборник

на службе скучно. Александр Андреич – ничего себе, а Зайцев – совсем дурак. Знаете, это его помощник. У меня только одна подруга там. Очень хорошая… Хлеба с маслом дает.

      – Спи, спи, моя родная, Господь с тобой…

      Мама крестит меня, целует в лоб, а я обхватываю ее мягкую, теплую шею руками.

      – Мамочка, милая, как я счастлива теперь.

      – Ну, ну, спи с Богом.

      – А тут Николай Павлович приходил. Худой такой, бледный, с красными глазами, а хороший. Все говорит: учиться, учиться, Фея, надо…

      – Он и всегда был хороший человек.

      – И Френев мне писать будет… Вы не сердитесь, мамочка, что мы в Вологде с ним поцеловались. Только один раз, и то я сама захотела.

      – Ну, ну, спи с Богом, устала ведь.

      – А я скоро, послезавтра, получу первое жалованье. За полмесяца четыреста рублей. Вот папа-то рад будет. Он тут даже на зубной порошок не давал. Я вам буду все деньги отдавать. Не хочу, чтобы ему.

      – Ох, дурочка ты моя. Все равно, мне надо у него на расходы брать. Ну, спи, спи с Богом.

      – Я, мамочка, его совсем больше не люблю, а вас еще больше люблю.

      – Хорошо, хорошо, доченька.

      – А разбудите меня завтра в восемь часов?

      – Хорошо, хорошо, спи.

      – И чай, мамочка, завтра будет?

      – Ну как же, разве я провожу тебя без чаю?

      – Спокойной ночи, мамочка.

      – Спи, моя родная.

      16 мая.

      Проснулась оттого, что Борька трясет за плечо и кричит в самое ухо:

      – Феюша, Фея, Фея, Феюшка, вставай… Я ведь приехал… Ой, мама, Феюшка что-то мычит…

      – Борька, милый!

      – Наконец! Продрала зенки! Чего дрыхнешь? Ведь я приехал…

      А сам, сияя своей рожицей, тянется с поцелуями.

      – Ах, мамочка, самовар уже готов! Вот хорошо-то! За всю жизнь первый раз с чаем ухожу на службу.

      Чай пью с хлебом. Не маленький кусочек, а ешь, сколько хочешь. И с собою мама дает еще хлеба.

      В канцелярию влетела бомбой. Сама чувствую, что на лице глупая, во весь рот, улыбка. Кричу так звонко, что сама удивляюсь:

      – Здравствуйте, Елена Ильинишна…

      – Здравствуйте, здравствуйте, золотце. Что это золотце так сияет сегодня?

      – Ах, Елена Ильинишна, мама приехала.

      – А, мама? Наверное из деревни? Привезла чего-нибудь? Да?

      – Да, да… Ничего особенного. Рыжиков в боченке, творогу, масла немного, да еще сухарей…

      – Сухарей. Вот золотце счастливое… Я очень люблю пить чай с сухарями.

      – Ой, Елена Ильинишна, хотите, я вам завтра принесу?

      – Ну, что вы, золотце, спасибо.

      – Ей-богу, Елена Ильинишна, принесу.

      – Нет, нет, что вы за глупости говорите.

      – Господи, Елена Ильинишна, да вы должны взять. Раз я вас люблю, вы должны, должны, должны… Все равно не хорошо будет, если не возьмете.

      – Ну, ну, золотце, теперь не угощают. Теперь такое время… Все дорого…

      – Елена Ильинишна, вы должны. Мне никакого дела нет до времени. Сказала принесу, – вот и все.

      – Хорошо, хорошо,