За святую Русь! Фельдъегерь против нашествия Батыя (сборник). Юрий Корчевский

городом управляли посадники. И невиданное на Руси дело: городом, в числе избранных, управляла Марфа-посадница! И это в то время, когда во всех остальных городах женщина не могла управлять лавкой. Иметь её могла, но торговать и заключать сделки мог только мужчина. Потому вольность новгородская, независимость его от бояр и великих князей поперёк горла Москве стояла, как соринка в глазу о себе напоминала.

      Видеть женщин в торговых лавках Алексею было непривычно. Было их меньшинство, но торговые дела они вели бойко, покупателей зазывали на все лады.

      Алексей выбрал себе кафтан – по ночам на улице было прохладно. Не сказать, что он мёрз, но неуютно, некомфортно было. Он приглядел себе по размеру кафтан зелёного цвета, английского сукна. Сторговался, купил, но уходить не торопился – глаза разбегались от обилия товаров. Выбор был значительно больше, чем в Москве: ножи боевые и обеденные – английской шеффилдской или шведской стали, сабли, косы, замки, гвозди. А следующим рядом – сукно на любой вкус и цвет. Тут и плотное немецкое, и шерстяное английское, и шёлк китайский, и совсем невесомая, прочти прозрачная персидская ткань.

      И кожаными изделиями любоваться можно: пояса, сумки, кошельки, туфли и сапоги, сбруя – на любой цвет и стоимость.

      Отдельно, в углу торга – златокузнецы, как называли в России ювелиров. Кольца, перстни, ожерелья, браслеты, броши, шкатулки – из золота, серебра или с самоцветами. Состоятельный покупатель для себя или для женщины мог найти всё.

      А меховые изделия? Глаз не оторвёшь от шапок, шуб, полушубков. Меха и покрой – на выбор: от соболя и горностая до зайца.

      А дальше шли ряды, где торговали на бочки мёдом и воском.

      Ещё дальше травники сидели, товар свой похваливали.

      И уж в конце самом – живой товар: лошади, коровы, свиньи. Товар мычал, блеял, ржал, визжал и кукарекал.

      И торг велик, за день не обойдёшь.

      Алексею спешить было некуда, и он, не торопясь, разглядывал товар, приценивался. Однако часам к четырём он устал, в глазах рябило от обилия товаров. Кое-что понравилось, но денег купить не было. В калите звенела мелочь, но это были последние деньги, и сколько ему ещё жить на них – неизвестно.

      На постоялый двор он вернулся, полный впечатлений, поел и лёг спать.

      А утром раздался стук в дверь.

      Как был, в одном исподнем, Алексей подскочил и бросился открывать.

      На пороге стоял Корней, и во весь рот его сияла улыбка.

      – Я к тебе, здравствуй.

      – Заходи, садись. Может, я оденусь да спустимся вниз, потрапезничаем?

      – Некогда. Ты как смотришь, если завтра выйдем?

      Алексею было всё равно, куда и зачем.

      – Куда приходить?

      – С утречка, на причал. Ушкуй где стоит, помнишь?

      – Конечно.

      – Ну, я побежал, дел много. Харчей надо взять да всех парней обойти, известить.

      Алексея внезапный приход Корнея обрадовал. Лучше делом заняться, чем бока отлёживать да проедаться. Были бы в Новгороде знакомые или друзья – тогда другое дело.

      Утром, после плотного