Уха из золотой рыбки. Дарья Донцова

ну из какого вуза были ребятки, а потом съезжу, порасспрашиваю их. Навряд ли там все девочки без зубов.

      Внезапно Лика вцепилась в мое плечо:

      – Дашка, вытащи меня отсюда! Умоляю.

      – Очень постараюсь, только ты сиди тихо-тихо, а если кто пристанет с вопросами, отвечай по схеме: ничего не помню, не знаю, была в состоянии шока.

      Лика судорожно заплакала:

      – За что? Никому в жизни я не сделала зла. До сих пор у меня не имелось врагов.

      Я погладила ее по голове.

      – Ладно, успокойся, все будет хорошо.

      Лика открыла было рот, но тут на пороге появился конвойный, кашлянул, глянул в мою сторону и заявил:

      – Свидание закончено.

      Лика покорно шагнула в коридор.

      – Не волнуйся, – крикнула я, – буду приезжать каждый месяц, привозить еду и книги!

      Ликуська обернулась, но ничего не сказала, ее глаза начали медленно наполняться слезами.

      – Давай двигай, – велел парень в форме.

      Лика молча повиновалась. Я подошла к зарешеченному окну и увидела, как она, сгорбившись и опустив голову, бредет по узкой заасфальтированной дорожке, проложенной между рядами колючей проволоки. Под увиденной картиной следовало поместить подпись: «Отчаяние».

      В моей душе заколыхался гнев. Обязательно найду режиссера-постановщика и добьюсь того, что мерзавец так же поковыляет в барак.

      Вернувшись домой, я увидела в прихожей два огромных, похожих на танки, ботинка.

      – Только не говори, что у нас опять гости! – налетела я на Ирку, меланхолично чистящую обувь Аркашки.

      Домработница отложила щетку. К слову сказать, Кеша – любимец нашей прислуги. Катерина, собираясь готовить обед, непременно выяснит у сына, что бы их высочество хотели откушать. Есть блюда, которые страстно люблю я, допустим, молочное желе, но попробовать лакомство мне удается лишь тогда, когда Аркашка отбывает в командировку, потому что сын терпеть не может молочные продукты, и Катерина не покупает сливки, кефир, ряженку… Зато куриное мясо присутствует у нас в рационе во всех видах, вместе с гадкими стручками зеленой фасоли, которую наш адвокат способен харчить килограммами. Ирка с особой тщательностью убирает кабинет хозяина. Но, оказавшись в моей комнате, домработница, вытерев пыль на столе, ничтоже сумняшеся сваливает назад все кулем, вперемешку. И я потом, чертыхаясь сквозь зубы, пытаюсь найти нужные бумаги. Сколько раз просила ее быть поаккуратнее – без толку. Зато документы, находящиеся в кабинете у адвоката, оказываются нетронутыми, а пыль протертой. При этом учтите, что я дарю Ирке подарки, а Кеша постоянно над ней посмеивается.

      – И чего на меня сердиться! – уперла Ирка руки в боки. – Не ко мне же едут!

      – Так кто-то приехал? – в ужасе воскликнула я.

      – Это вы у Дегтярева спросите, – не дрогнула домработница, – он привел.

      Вне себя от злости, я рванула дверь столовой и увидела домашних, сидевших вокруг длинного стола с раскрытыми ртами – все слушали Аркадия.

      – Вот представьте, – сверкая глазами, вещал