Уха из золотой рыбки. Дарья Донцова

не после убийства, а до него?

      – Выходит, так, – растерянно ответила Лика. – Последнее, что помню: зубов у нее нет!

      – У кого? – окончательно растерялась я.

      – У продавщицы, – протянула Лика, – едва из метро вышла, девочка подбегает, знаешь, такая, с лотком на шее, и орет: «Берите кока-колу, сегодня бесплатно». Прямо в руки мне бутылочку сунула, сама пробку отвернула… А, точно! Костюм на мне был, розовый!

      Лика вскочила и в ажиотаже забегала по комнатушке, натыкаясь на стены.

      – Вот! Теперь абсолютно точно все вспомнила. Когда эта девица мне коку сунула, из горлышка выскочила пена и на юбку попала! Я еще расстроилась – пятно останется! Вот дура беззубая!

      – Кто?

      – Господи, Дашка, как с тобой тяжело, памяти никакой, – воскликнула Лика, – двух зубов у продавщицы не было, передних, верхних. Я еще подумала, надо же, молодая девчонка, студентка, а словно Баба-яга, ну неужели трудно рот в порядок привести, противно ведь!

      – Дальше! – в нетерпении воскликнула я.

      – Все, провал полный, словно одеяло накинули, – расстроенно забубнила Лика, – вот странность.

      – Ты газировку пила?

      – Да.

      Пару секунд мы смотрели друг на друга, потом Лика тихо спросила:

      – Ты полагаешь, там было что-то? Типа снотворного?

      – Очень похоже на то. Почему не рассказала следователю об этой ситуации?

      – Объясняла уже, как в тумане была, ничего не соображала, словно заводная игрушка, та тоже ходить умеет, а соображать – нет, – огрызнулась Лика. – Ну и ну!

      – Знаешь что, – я решительно встала со стула, – ты об этом никому не рассказывай, не нравится мне эта история и никогда не нравилась. Поверить трудно, что ты могла утопить Евгения.

      – Мне самой дико! – прижала руки к груди Лика.

      – Зачем тогда призналась?

      – Не знаю! Не помню! Ну плохо соображала. Меня спрашивают, голова сама кивает.

      Оставалось лишь удивляться, каким образом Лику посчитали вменяемой. Хотя наши специалисты по этой части не вызывают у меня никакого доверия. В годы советской власти именно сотрудники НИИ имени Сербского признали по указанию коммунистических властей многих диссидентов сумасшедшими и отправили их в психиатрические клиники, где несчастных старательно «лечили» инъекциями и таблетками. В результате этих манипуляций кое-кто из бедняг и впрямь лишился разума. Самое интересное, что многие из этих «врачей» до сих пор трудятся в вышеназванном учреждении и даже считают себя доками в своем деле.

      – Ты сиди спокойно, – продолжила я.

      – У меня есть альтернатива? – хмыкнула Лика.

      – Не дури, не пиши никому писем, не рассылай жалобы.

      – Ага! – взвилась Лика. – Спасибо тебе, конечно, что приехала и заставила меня вспомнить, как обстояло дело, но я не собираюсь мотать тут срок. Меня опоили, я никого не убивала. Одно не пойму, зачем поменяли платье? Прямо сейчас пойду писать заявление!

      Я покачала головой:

      – Не глупи. Если дело обстоит именно так, как кажется тебе и мне, то не дам за твою жизнь и рваного доллара.

      – Это почему?

      – Потому,