О верности крыс. Роман в портретах. Мария Капшина

вопрос… Что делать в доме тэрко наёмному убийце Нхарию по прозвищу Призрак?

      – Это что же, вам всю ночь не спать? – сочувственно сказала Вейса. – Вдруг лорду герцогу чего понадобится?… Он голосом кричит, или звонок какой есть?

      – Да он до нас не кричит, – махнула рукой одна из девушек. – Там Ёнта, старый хрыч, караулить будет в каморке рядом, если вдруг чего надо. Потому что до нас и не докричаться: кабинет – это ж наверху, на третьем этаже, аж за большим залом…

      – А вот я в одном доме видела такой звонок, – сказала Вейса, – что за шнурок дёрнуть, а шнурок протянут до людской, и там к колокольчику привязан. Хозяева за шнурок дёрнут, а у слуг звенит…

      Беседа пошла было о достоинствах и недостатках разных способов вызова слуг, а потом Вейса с мученическим лицом села и попросилась в отхожее место. От проводников отказалась, три раза выспросила дорогу («А потом направо? А, направо лестница наверх? Значит, налево…") и нет ли во дворе собак, взяла свечной огарок побольше и ушла плутать.

      Планировка оказалась очень простой: квадрат с двориком в центре, а по сторонам квадрата – по два ряда комнат с коридором посредине. Лестница справа оказалась на месте, и Кошка бодро зашагала вперёд. Ступенек через двадцать пошла не так бодро, потом стало холодно, будто от сквозняка, потом бросило в жар, и ноги налились неожиданной тяжестью.

      «Жар – это хорошо, – подумала Кошка, чувствуя горячую пульсацию в плече и боку. Широкая колонна у края лестницы покачивалась перед глазами. – Если кто увидит, буду бредить».

      До кабинета она дошла с передышками, никого не встретив, даже пресловутого Ёнту, который должен был торчать где-то здесь. Видимо, не выходил из упомянутой каморки.

      Кошка бесшумно подошла к двери, из-под которой сочился свет, и стала слушать. Толстое дерево гасило почти все звуки, и расслышать удавалось только обрывки.

      – …любые сведения… – это ол Баррейя. – …пыль, налоги, контрабанда – что угодно…

      – …доказательства, чтобы их взять?.. – всё верно, действительно Нхарий. Кошка потёрла ладонью лицо. И ладонь, и лицо были мокрыми и липкими.

      – …«Стрижах»… – сказал герцог, заставляя вслушиваться внимательней: «Стрижи» были имуществом кхади. – …доказательств нет… («И не будет, – подумала Кошка. – Уж где-где, а в „Стрижах“ отродясь никаких доказательств не было». ) …подозрения, что это кхади…

      Потом было ещё что-то неразборчиво, потом Нхарий сказал что-то утвердительное, но этого Кошка не слушала, потому что бок и плечо прострелило такой болью, что пришлось разогнуться и встать, держась за стену и стискивая зубы…

      Дверь открылась, и Кошка тупо подумала, что не надо изображать мутный взгляд. Думать не тупо уже не получалось, а взгляд и так был вполне мутным, и в этой мути колыхался ол Баррейя.

      Вейса мяукнула что-то про отхожее место, плутания и ещё что-то, пока ол Баррейя что-то спрашивал. Потом в голове прояснилось немного.

      – Идти