О верности крыс. Роман в портретах. Мария Капшина

Килре-насмешник, что за сумасшедшие ветра нагнали такую самоуверенность? Как будто не Ошта вбивал в головы ачаро: лучше переоценить незнакомого противника, чем недооценить. Слишком привык, наверное, что сам – мэтр, а дети – подчиняются, просто потому, что и сами не сомневаются, что учителя надо слушать. Эти ученики вовсе не устраивают бунтов; таких дисциплинированных ачаро у мэтра тоже ещё не было. Но послушны они не мэтру Оште ол Туаверу, а Кхадере, которая вздумала пригласить мэтра. Да и то с какой оглядкой! Ни у подводников, ни в воинских школах, нигде, где есть дисциплина, нет такой свободы действий. Как ей это удалось, этой девчонке едва тринадцати лет от роду? Не на коротком поводке держать, не отслеживать каждый поступок, а приручить их так, что и поводок никакой не нужен.

      Мальчишка почесал голову. Если бы волосы отмыть, они оказались бы красивого медного цвета. Ошта подумал, что это первый из кхади, кто с виду босяк босяком: все остальные выглядели куда состоятельней.

      – Ты кхади? – спросил мэтр.

      – Не, ещё нет, – без удовольствия признался мальчишка. – Меня Шонек зовут. Но я скоро уже кхади буду, я пишу лучше всех, а она говорит, что ей нужен, кто хорошо умеет бумаги рисовать. Скоро уже принимать будут, вот дорисую, что нужно, и если получилось, то будут принимать. А твою лошадь как зовут? Красивая!

      – Ветеран. Это конь.

      – Здорово! А я верхом почти не умею, лошади неоткуда взять, а то бы конечно… Дед меня только читать-писать учил, а полезного ничего. Но я ещё драться умею, меня это Лорд учил, немного… Вон там налево, где дерево!

      Дорогу до настилов мэтр запомнил, а в самой Собачнице после восьмого поворота запутался. Доски гулко подавались под копытами, звук робко тыкался в стены, не находя сил отразиться. Здесь, над Арном, морось сделалась ещё мельче, окончательно стала туманом и загустела. Разглядеть что-то дальше, чем в десяти шагах, было сложно. Стена из кривоватого кирпича, потому, подпустила всадника к себе почти вплотную, прежде чем проступить из белёсой мути. Дом казался узким и вызывающе высоким для этого района. С одной стороны дома была полоска настила, обрывающаяся в реку. С другой – тянулся высокий забор, почти частокол.

      Пока Ошта оглядывался, пёс успел подойти к узкой двери и толкнуть её плечом. Дверь не открылась, пёс сел под неё и обернулся к мальчишке. Шонек спрыгнул.

      – Давай, я лошадь отведу, а ты…

      На уровне головы Ошты качнулся наружу ставень, открывая обзор чёрному лицу в обрамлении нескольких косичек. Девочка лет пятнадцати кивнула Шонеку, остановила глаза на мэтре. Потом одним движением перекинула ноги наружу и спрыгнула; косички взметнулись; когда она мягко приземлилась на настил, по левой руке обратно к запястью скользнули несколько узких браслетов. Ветеран недовольно фыркнул на неё и отшагнул назад.

      – Мэтр Ошта? – уверенно сказала девочка. Невысокая, плотно сбитая, со странным взглядом огромных глаз. В первый момент этот взгляд показался