.

намек, что он считает меня неотесанной?

      Эта немудреная шутка успеха не имела.

      Полковник выставил караульного, велев ему закрыть дверь, и, подперев голову рукой, произнес мрачно:

      – Мердок в чем-то прав. Может, вас пока отстранить от работы, а, домовой Стравински? Какие-то подозрительные у вас связи с этим преступником.

      Я всерьез обиделась и прибегла к нечестному приему.

      – Как прикажете. – Я сладко-сладко улыбнулась и добавила: – Только бабуля удивится, увидев, что я сижу дома. Придется сказать ей, что меня заподозрили в соучастии.

      Обычно бабуля предоставляла мне самой выпутываться из неприятностей – если они не пятнали славное имя Стравински.

      Мердок не дрогнул, а вот наш начальник тут же пошел на попятную.

      – Ну, Стравински, не надо так волноваться, – заюлил он. – Вы же понимаете, мы должны рассмотреть все версии!

      – Понимаю, – мрачно буркнула я.

      – В общем, так! – Полковник хлопнул ладонью по дубовому столу (единственному по-настоящему дорогому предмету интерьера, но другая мебель темперамент нашего начальства просто не выдерживала). – Стравински, раз уж вы в этом деле и так по уши, будете помогать Мердоку. В свободное время, от основной работы вас никто не освобождает. Все понятно?

      – Но… – начал следователь, который не ожидал такого поворота, однако Чандлер больше не собирался с ним миндальничать.

      – Это приказ, Мердок! Вам ясно? – И вперил в него взгляд покрасневших от недосыпа глаз.

      – Ясно, – процедил следователь. – Разрешите исполнять?

      – Мердок, – вздохнул Чандлер, расстегивая вдруг ставший тесным ворот рубашки. – Не ерепеньтесь. Если вы, случаем, позабыли, то напоминаю, что Стравински у нас спец по хищениям ценностей.

      – Сокровищ, – поправила я хмуро.

      – Не вижу разницы, – заметил Мердок, остановившись напротив.

      Я криво улыбнулась:

      – Всякое сокровище – ценность, но не всякая ценность – сокровище.

      Господин следователь смерил меня скептическим взглядом и поднял бровь.

      – Так, а ну марш отсюда оба! – рявкнул начальник. – Приказы не обсуждаются. Работайте!

      Пришлось идти, куда послали…

      – Стравински, извольте следовать за мной! – бросил Мердок и, не оборачиваясь, зашагал к своему кабинету.

      Правда, дверь передо мной вежливо придержал. Вот это воспитание!

      Берлога Мердока отличалась от остальных кабинетов в отделе, как сам он отличался от прочих полицейских. Здесь было безупречно чисто, аккуратно и все выглядело очень-очень дорого. Интересно, когда он допрашивает всяких мелких воришек, он следит, чтобы отсюда ничего не сперли?

      Хотя что это я? Следователь Мердок до мелюзги не опускается, а убийцам и насильникам не до интерьера.

      – Присаживайтесь, домовой, – предложил он сухо. – Я внимательно слушаю все, что вы можете поведать о Кукольнике.

      Приглашению я не последовала: осталась стоять напротив стола. Раз уж