Поймай меня, или Моя полиция меня бережет. Анна Орлова

комплимент, мой собеседник все испортил: – Едва ли ваша бабушка будет мне признательна за неоправданный риск.

      – Да уж. – Я поморщилась, но возразить было нечего. Бабуля страшна в гневе!

      – Поэтому, домовой Стравински, – наставительно продолжил Мердок, – извольте забыть о Кукольнике. Кстати, вы верите в кого-нибудь из богов?

      – Да, – призналась я, сбитая с толку неожиданной переменой темы. – В Того, Кого Нельзя Называть. Для краткости – Неназываемого. А что?

      – Почему нельзя? – почти по-человечески удивился Мердок. Похоже, об этом культе он слышал впервые. Хотя немудрено, ведь в нашей империи только зарегистрированных религий больше двухсот. – В этом случае произойдут какие-нибудь несчастья?

      – Нет, – хмыкнула я. – Просто Кодекс об административных правонарушениях запрещает нецензурную брань в общественных местах.

      – Весьма похвально, Стравински, – отозвался Мердок серьезно. – Столь уважительное отношение к закону я горячо одобряю.

      И все-таки он зануда!

      – Благодарю, господин следователь! – откликнулась я, из последних сил удерживая серьезную мину. – Польщена вашей высокой оценкой.

      Кажется, это заразно. Высокий слог и не менее высокие принципы. Вот только что он делает с ними в полиции?!

      «Надо сегодня заглянуть к троллям, – решила я. – Поблагодарить за помощь, а заодно проветрить мозги от лишнего пафоса».

      Мердок прошелся вдоль окна, отвернулся, заложив руки за спину.

      – Позвольте личный вопрос? – вдруг спросил он.

      «Валяйте!» – едва не ляпнула я (все же бабуля права в одном – постоянное общение с противоправными элементами сильно обедняет лексикон!), но вовремя одумалась.

      А, пропадать – так с музыкой! И я вновь вынула сигареты.

      – Задавайте.

      Мердок обернулся и внимательно посмотрел на меня:

      – Если вашего бога нельзя называть, то как же вы ему молитесь?

      С минуту я переваривала этот неожиданный вопрос, делая вид, что прикуриваю.

      Затянулась и сказала честно:

      – А зачем ему молиться? Я просто верю, что он есть. А рассчитывать стоит только на себя.

      – О. – После паузы следователь повторил: – Весьма похвально.

      Я молча курила, и Мердок, поморщившись, продолжил нетерпеливо:

      – Полагаю, на этом все, Стравински? Можете быть свободны. Если не ошибаюсь, у вас сегодня выходной?

      – Не ошибаетесь, господин следователь, – ответила я, борясь с желанием выдохнуть дым прямо ему в лицо.

      – Тогда до свидания, домовой Стравински! – церемонно произнес он и вежливо наклонил голову.

      – До свидания, следователь Мердок! – в тон ему откликнулась я.

      Ну почему если мужчина красавец, то совершенно невыносим?

      После его ухода я уже без особого удовольствия докурила и отправилась вызволять Розу из лап художника.

      Хотя, судя по тому, как пунцовели его уши и блестели глаза, вызволять следовало беднягу Роббинса.

      Сестренка