Поймай меня, или Моя полиция меня бережет. Анна Орлова

козыри на стол.

      – Скажем так, – начала я, тщательно подбирая слова, – у меня есть некоторые… способности, помогающие находить украденное.

      Мердок сузил глаза:

      – Могу я осведомиться о природе ваших способностей?

      Я невесело улыбнулась и прямо посмотрела на него. Никто до сих пор этим открыто не интересовался. Коллеги кое-что подозревали, но дареному коню в зубы не смотрят, поэтому любопытством меня не изводили.

      – Наследственность, – призналась я. – Тяжелая.

      Мердок задумался, хотя о чем тут думать? Все равно придется работать вместе. Полковник прав: приказ есть приказ.

      – Хорошо, – наконец кивнул следователь и снова откинулся на спинку кресла. – Предположим, вы можете почуять… сокровища, так вы сказали?

      – Да, – нехотя признала я.

      Он кивнул каким-то своим мыслям.

      – Так почему, позвольте спросить, вас ранее не привлекли к этому делу?

      Надо отдать ему должное. Въедлив, дотошен и невыносимо зануден – но, безусловно, умен. Сразу зацепился за несоответствие.

      – Потому, что я ищу только сокровища, – повторила я терпеливо. – Не мелочи, не деньги, не людей. Только сокровища. Это понятно?

      Под конец в голосе все же прорвалось раздражение, и я заставила себя глубоко вздохнуть. Мердок не виноват, и надо взять себя в руки.

      – Любопытно, – чуть смягчившись, заметил он. – Следовательно, до сих пор Кукольник не подставлялся? Интересно, а что им движет?

      – Поймаем – спросим, – буркнула я, отводя взгляд.

      Мердок не обиделся.

      – Как полагаете, Стравински, отчего он присылает вам эти посылки? Быть может, это ваш знакомый или, скажем, поклонник?

      От неожиданности я чуть не упала с кресла и вытаращилась на Мердока:

      – Вы с ума сошли!

      Получилось излишне эмоционально, но он только скупо улыбнулся:

      – Почему нет, Стравински? Вы красивая молодая девушка, вполне понятно, что у мужчины могут возникнуть к вам нежные чувства.

      А взгляд серьезный и внимательный, я бы даже сказала, изучающий.

      – Спасибо, конечно, – усмехнулась я, – только как-то это… мелодраматично.

      Хотя такой вариант, признаю, нравится мне больше, чем подозрение в соучастии.

      – Если у вас имеются иные версии – излагайте, – благодушно разрешил следователь. – Кстати, хотите чая? Кофе?

      – Нет, спасибо, – отказалась я вежливо. А, ладно, наглеть так наглеть! – Но я бы закурила. – И добавила поспешно: – Если вы не против!

      Мердок тяжко вздохнул, однако лекцию о вреде курения читать не стал. Только поднялся, распахнул форточку, выдал мне в качестве пепельницы блюдце и лишь тогда разрешил:

      – Можете курить, Стравински.

      На мгновение мне захотелось попросить его называть меня по имени, но я не рискнула. Еще вообразит, что я с ним заигрываю!

      Отогнав дурацкую мысль, я вынула сигареты.

      – Итак, жду ваших соображений, домовой, – напомнил Мердок, вежливо дождавшись, пока я закурю.

      Надо же, я