Украинский синдром. Ирина Голаева

Западом стала проводиться информационная война – война за сознание человека. Уже тогда сила информационной обработки сознания населения для создания нужного понимания вовсю применялась западными политиками. Русь надолго отстала в этом искусстве, проигрывая не на полях битвы, а в дипломатических интригах. Этим умело пользовались ее враги, формируя определенное мнение о суровости и нетерпимости русского характера. Подобное мнение с успехом и надолго укоренилось в западноевропейском сознании, и его отголоски нам приходится встречать до сих пор.

      Россия и Польша оказались разделены на два непримиримых религиозно-политических лагеря. Русь видела в братьях поляках отступников и предателей вековых устоев. Польша вообще не видела в русских братьев, со скрипом сердца принимая то, что языки, народности и культуры схожи, да и от своего славянского прошлого было не отказаться. Но, несмотря на выполнение Польшей всех условий Западного мира по признанию ее «западноевропейской страной», для всей остальной Европы Польша так и осталась полупризнанной, полуевропейской страной. Европа всегда относилась к ней совершенно не как к равной себе и никогда не прощала Польше ее славянских корней.

      Западная Европа приняла Польшу в свою семью с оговорками, натянуто, несмотря на то, что сами поляки всегда хотели быть в Европе и считали себя полноценными европейцами. Да, по сравнению с восточными соседями они были европейцами. Но в глазах самой Европы так и остались варварами и людьми третьего сорта. Эксперименты немцев, проводимые над поляками в концлагерях, лишний раз подтверждают это. Польша очень сильно пострадала во Второй Мировой войне именно от рук «цивилизованных» западноевропейцев, считающих полноценными людьми только себя.

      Внутреннее противоречие и трагедия Польши заключаются в том, что, сильно переоценивая себя и стремясь в европейский дом, она так и остается зависимым, неполноценным членом этого дома, находясь в презрении у сильных европейских держав. Европейский дом продолжает видеть поляков, принадлежащих иной культуре, чужаками. Прощать полякам их славянство, (как, впрочем, и другим представителям славян в ЕС), Запад не собирается. Таким образом, поляки оказались «непризнанными» с двух сторон. И со стороны Запада, и со стороны Востока. Подобная обособленность сильно отразилась на их национальном характере. Его яркие черты – гордость, высокомерие, чванливость, нетерпимость к национальным представителям своих восточных соседей, их уничижение. К украинцам, белорусам и русским у Польши всегда было непримиримое, часто жесткое и барское отношение. Эти народы они видели рабами, слугами, вечно зависимыми от их собственной воли. Иного отношения, кроме как кнута, к ним не было.

      После присоединения огромных восточнославянских территорий к Польше, началась жесткая эксплуатация и унижение населения, проживающего там. Как правило, это были православные, которые отказались переходить в католичество