Украинский синдром. Ирина Голаева

еще понятно. Но вот навязывать свои сны народу, молодежи, заставляя учить эти сны и принимать за чистую монету – это уже преступно.

      Переступить черту легко. Здесь даже большого ума не надо. Но вот вовремя остановиться, найти в себе силы признать свои ошибки, дать правдивое объяснение всему происходящему – здесь нужно очень и очень многое. Здесь нужны и ум, и сила духа, и совесть. Но пока все перечисленное отсутствует у политического бомонда Украины, снам и сказкам будет место на самом высоком политическом и государственном уровне этой страны. И подобный бред о «новой украинской истории» будет силой навязываться населению, дабы простые люди поверили в то, что они – укры, отказавшись от своей подлинной истории и настоящих корней.

      Глава 3. Россия или Польша?

      Вражда между Россией и Польшей существует давно. Так давно, что даже сами, что поляки, что русские не помнят времени ее начала. Но мы можем дать некоторые обозначения этой нетерпимости и вражды.

      Прежде всего хочется отметить, что вражда это односторонняя. Россия никогда не испытывала выраженной ненависти, или вражды к Польше. Скорее, сожаление, что та отошла от славянского мира и ведической веры отцов. А вот у Польши к России была всегда лютая ненависть. Для нее Россия была бо́льшим врагом, чем другие, более потенциальные агрессоры. Даже во время Второй Мировой войны, которая как раз-то и началась с нападения Германии на Польшу, несмотря на множество концлагерей, покрывших польскую землю, Россия все равно продолжала оставаться для нее врагом номер один. И ни кровь, пролитая русскими при освобождении Польши, ни то, что после Октябрьской революции ей была предоставлена независимость, ни то, что Россия всегда оставалась основным торговым партнером Польши, не смягчило этого отношения. Наоборот, Польша радовалось нашим ошибкам и неудачам, зачастую вставая на сторону наших противников, призывая в друзья своих недавних врагов. Отношения между Россией и Польшей всегда были натянутыми. И корень этих неразрешимых противоречий и антагонизма лежит глубоко в веках.

      Некогда единый протославянский народ, продвигавшийся на Запад и осваивавший новые земли, постепенно начинал разделяться. Те, кто уходили далее, вглубь – начинали забывать отцовские законы. Взамен них приходили иные, зачастую противоположные. Остывала вера, избирались новые верования, и все, что напоминало об отступничестве, воспринималось враждебно. Подобное произошло и с Польшей. Тогда эти племена славяноруссы именовали «ляхами», указывая на их переменчивость и многословие. Ляхи постепенно отходили от отцовского корня, обретая самостоятельность, но с ней теряли и свои корни, и своих братьев. Все обострилось, когда они приняли католичество. Польша обрела и новую веру, и корону, и короля. За возможность стать равноправным членом большого католического дома Европы папский Рим требовал от Польши полного духовного подчинения себе. Все не католики рассматривались как