Автостопом до алтайского яка. Ольга Юрьевна Овчинникова

об этом Азамату.

      – Это Сызрань, – поясняет он, когда мы проезжаем очередной город транзитом.

      – Сызрань, – повторяю я, стараясь запомнить города на маршруте.

      Карта лежит у лобового стекла, нагреваемая солнцем, – я изредка заглядываю в неё.

      – Город проституток, – бодро характеризует Азамат город Сызрань.

      Начинаю хохотать: какой гид пропадает!

      – Я тебе… серьёзно я тебе говорю! – посмеиваясь, громко кричит Азамат. – Куда ни нырни – везде они стоят: там они стоят, там стоят… На той стороне стоят… – он показывает рукой в разные стороны будто Ленин на броневике.

      «Плечевых» Азамат не любит:

      – Ляжешь спать, уставший. Шторами все окна задвинешь. Только засыпать начнёшь – стучат в стекло, окружат машину, спать не дают.

      К тому же с его любовью к чистоте он, наверное, старается даже не дышать в зоне их видимости. Я вполне его понимаю.

      Попадаем в пробку, и через какое-то время моему взору открывается величественная река Волга. Я вижу её издалека: дорога идёт извилистая, и на одном её участке видна речная голубизна на фоне невысокой горы. Медленно мы проезжаем по широкому мосту: слева возвышается стена огромного сооружения.

      – Это плотина Волговская стоит, – поясняет Азамат, видя мой интерес.

      Справа – высокий проволочный забор, за которым разливается синяя бескрайняя река. Густой толпой у бетонного берега, где сливается широкой полосой вода с плотины, что-то ловят, пикируя с высоты, белоснежные чайки. На ограждении висит табличка «Запретная зона. Проход и проезд запрещён». Плавно проезжаем мимо неё, двигаясь в пробке.

      За Волгой стоит город Тольятти, где мне, по идее, нужно ехать прямо, а Азамату, который едет в Казахстан – поворачивать направо. Чем ближе этот поворот, тем в большей я неуверенности. Азамат мне нравится своим спокойствием и уравновешенностью, – таких водителей терять всегда жаль. И мне вломашно опять стоять на обочине и кого-то ловить, не будучи уверенной в своей удачливости.

      Мучительно вглядываюсь в карту, листаю её назад-вперёд и, наконец, делаю свой выбор:

      – Азамат! А можно я с тобой поеду? Через Казахстан?

      Он впадает в задумчивость, которую я разгадываю далеко не сразу. Наконец, произносит:

      – Хорошо, – но как-то неуверенно.

      Проезжаем Тольятти, Азамат останавливает машину, зажигает плитку и ставит на неё сковородку.

      – Кормить тебя буду, – объявляет он торжественно. – Толстеть тебе надо.

      Я вытаскиваю из рюкзака свои продукты, но Азамат, махая руками, требует убрать всё это обратно. Повинуюсь.

      На сковородку он вытряхивает ярко-оранжевое жирное содержимое банки «Тушёнка говяжья с кашей», мешает жижу вилкой и потом отдаёт её мне:

      – Ешь давай.

      – А ты? – вопрошаю я.

      – На меня не смотри! – восклицает он патетически свою любимую фразу.

      Тоже берёт вилку, но едва ли съедает четверть содержимого сковородки. Обмякиваю