Автостопом до алтайского яка. Ольга Юрьевна Овчинникова

искололи, девочки!.. Тренируетесь на мне?

      Девочки ей ласково-профессионально:

      – Бабулечка, полежи, полежи…

      Бла-бла-бла…

      Через какое-то время, которое я трачу на созерцание вытекающей мочи из бутылки, которая стоит на полу под голым мужчиной слева, снова медленно оборачиваюсь к ним.

      …Бабушка лежит, глядя вверх, глаза и рот открыты. Через неё мы смотрим друг на друга – я и та бабуля с хрипами, что у стены с краю. Я замечаю, что она вжалась в стену и как будто боится стать следующей, взгляд испуган.

      Девочки быстренько снимают ЭКГ, убеждаются, что «ну прямая, видишь же… прямая идёт». Убирают прибор. И начинают тренироваться правильно вставлять интубационную трубку. Я пытаюсь понять: она мертва или нет? Грудная клетка неподвижна. Я не верю, что она мертва, это невозможно. Она поступила в реанимацию живая. Как она теперь может быть мёртвой?

      То, что она действительно мертва, я понимаю только после «оправданий» более профессиональной медсестры:

      – Ну, на трупах же учились…

      Девочка, которая пытается интубировать, попадает в пищевод, а не в трахею, и та настойчиво говорит:

      – Пробуй, пробуй ещё!

      Потом одна из них видит мой потрясённый взгляд и говорит своим:

      – Вы это… потише… а то тут… лежат.

      И они продолжают. Опытная объясняет, как вставить пальцы в рот, повернуть руку, отведя язык и вставить туда инструмент:

      – Видишь, желобок сбоку? Он для языка. Да возьми же подальше, за ручку! Смотри, куда трубку вставляешь!

      Наконец у них получается, довольны. Одна подходит ко мне и говорит тем же слащаво-лицемерным тоном:

      – Отвернись в другую сторону, Солнышко, отвернись…

      Он тоже называл меня Солнцем…

      Глава 13

      Карма лечится разговором (Джагдиш Сингх).

      Четырнадцатое августа. Утро. И я в придорожной гостинице. Вяло шевелю зубной щёткой во рту, запершись в туалете. Слышала, что некоторые автостопщики рискуют даже принимать в туалете душ или прямо в раковине мыть бошку холодной водой.

      Проснуться бы для начала после такого сна. Глаза разлепить. Нет никакой Алёны с её точечками, ни Наташи, ни бабушек, ни, слава Богу, голых сумасшедших мужиков. Приснится же такое… А есть Джая, который сидит на бачке унитаза и тоже чистит зубы.

      – Джая… Зачем мне такие сны? – спрашиваю Его, выплюнув в раковину лужу белой пены.

      – Заочное обучение, – отвечает он опять односложно. – Тебя ещё учить и учить.

      …Наконец, выползаю на улицу с рюкзаком. Настроение никакое. Рядом с гостиницей выстроились рядами фуры, и я начинаю медленный обход. Неподалёку стоит группка водил, которые смотрят на меня очень оценивающе. Слишком оценивающе даже. Подойти к ним? Как-то мне неуютно, притормаживаю. Мужики продолжают молча пялиться, и отдельные взгляды мне категорически не нравятся. Джая рядом нет.

      Вдруг справа от меня раздаётся голос:

      – Тебе