Стрелецкий бунт. Роман. Вера Гривина

при дворе пошатнулось, то к нему и не прислушались. После упразднения приказа Тайных дел Шакловитый вернулся в Разрядный приказ, где служил раньше, и даже получил повышение.

      «Эх, жаль службу в приказе Тайных дел! – привычно подумал он. – Меня тогда очень уважали, хоть я и был всего лишь подьячим».

      Между тем спор между посетителями «Разгуляя» перерос в драку. Очевидное превосходство в количестве сторонников царевича Ивана помогло им без труда справиться со сторонниками царя Петра, выгнав последних из кабака. Довольные стрельцы и солдаты дружно выпили по этому поводу.

      – Как там, Андрюха, царевна Софья Алексеевна поживает? – спросил вдруг Леонтий у рыжего, курносого парня в красном кафтане.

      Шакловитый вздрогнул. Когда он увидел царевну Софью на похоронах государя, она произвела на него неизгладимое впечатление. Было в этой девице нечто такое, отчего в ее присутствии Шакловитый начинал без вина хмелеть. Прежде с ним такого никогда не случалось, несмотря на весь его огромный опыт общения с женщинами.

      – Печалится Софья Алексеевна, – коротко ответил Андрюха.

      – А отколь Андрюха может что-то знать о царевне? – спросил удивленный Шакловитый.

      – Он с девкой ее сенной любится, – хмыкнул Ларион.

      – А-а-а!

      Выпив еще чарку, Федор позвал бабенку с пышными бедрами:

      – Эй, Ульянка!

      – Чем я могу служить Федору Леонтьевичу? – игриво отозвалась она.

      – Давай подымимся наверх! – буркнул Шакловитый, выходя из-за стола.

      Он чувствовал сильное возбуждение.

      «Должно быть, я вина лишнего выпил: вот меня и распалило».

      – Почто ж не подняться? – сладко пропела Ульянка.

      – Удачи тебе, Федор Леонтьевич! – с усмешкой пожелал Цыклер.

      Глава 4

      Новые обстоятельства

      Софья после похорон брата забилась в свой кабинет, покидая его днем лишь для трапезы и, чтобы посетить храм. С утра до вечера она размышляла о произошедших событиях. Царевна догадывалась, что зачинщиком возведения на престол сына ненавистной ей мачехи был вовсе не патриарх, поскольку по своему характеру он был весьма осторожным человеком. Не зря его недоброжелатели утверждали, что в начале своего патриаршества Иоаким однажды заявил царю Алексею Михайловичу:

      – Я, государь, не знаю ни старой веры, ни новой, но что велит начальство, то готов творить и слушаться его во всем.

      Наверняка настоящими инициаторами беззаконного наречения Петра царем были царедворцы, добившиеся высокого положения при Федоре Алексеевиче и пользовавшиеся у недавно скончавшегося царя огромным доверием. Многочисленные князья Долгоруковы21 поднялись за последние несколько лет так, как им не удавалось возвыситься, несмотря на всю их знатность, ни в одно из предыдущих царствований. Но Долгоруковы хотя бы Рюриковичи, а боярин Языков и братья Лихачевы не могли похвастаться родовитостью, что не помешало никому из них войти в ближайшее окружение государя. С кем у царя совсем испортились отношения,

21

Князья Долгоруковы и Долгорукие – потомки жившего в XV веке князя Ивана Андреевича Оболенского по прозвищу «Долгорукий» (их еще в начале XVII века называли в некоторых документах Оболенскими), а вовсе не князя Юрия Владимировича Долгорукого, как многие считают.