Стрелецкий бунт. Роман. Вера Гривина

что ли? У вашего брата, служивого, с деньгами нынче худо.

      – Худо, – согласился со вздохом ее ухажер. – Отколь взяться у нас деньгам, ежели нам жалованья не платят.

      В кабак вошел статный красавец лет около тридцати пяти, в коротком пепельного цвета кафтане, небрежно наброшенной на плечи, отороченной лисьим мехом ферязи15 и сдвинутой набок высокой шапке. За этим видным собой мужчиной следовал молодой, долговязый стрелец в красном кафтане и серой шапке.

      Появление новых посетителей не осталось незамеченным. Со своего места поднялся тонкогубый, кривоносый стрелец в зеленом кафтане.

      – Мое почтение Федору Леонтьевичу Шакловитому!

      Статный красавец Федор Леонтьевич Шакловитый был сыном боярским родом с брянщины и служил дьяком в Разрядном приказе.

      – Здравствуй, Цыклер! – откликнулся Шакловитый.

      Цыклер имел чин стрелецкого капитана, в просторечье – сотника. Его отец, уроженец Пруссии, прибыл в Москву за лучшей долей, принял православие, женился на русской, однако мало чего сумел выслужить.

      – Давненько тебя не было видно, – добавил Цыклер.

      Шакловитый недоверчиво хмыкнул:

      – А ты никак по мне соскучился?

      – Почто же не соскучиться по умному человеку? С тобой завсегда приятно потолковать.

      «Врешь ты, немецкая твоя душонка, – подумал Федор. – Но лесть все одно приятна».

      – Некогда мне было шататься по кабакам, – сказал он. – Перед Рождеством я жену схоронил, царствие ей небесное. Да и по службе мне нынешней зимой пришлось немало потрудиться: ты, поди, слыхал о составлении родословной книги. А уж когда благолепный государь Федор Алексеевич, упокой его, Господи, совсем занемог, нашему брату, служилому человеку, и вовсе стало не до гулянок. Вот токмо нынче я решил проветриться да Ефима Гладкого, – кивнул Федор на сопровождавшего его стрельца, – с собой позвал.

      Шакловитый говорил спокойным голосом. Даже о смерти жены он упомянул, как о чем-то обычном и будничном. Было понятно, что ему ее ничуть не жаль. Федор в душе даже чувствовал облегчение, оттого что избавился от той, на которой женился лишь, потому что мужчине полагалось иметь семью, и которая, не родив мужу детей, порядком успела ему надоесть.

      Кабацкий слуга принес новым посетителям сулею16 с водкой, чарки и блюдо с пирогами.

      – Чего там в Кремле творится? – поинтересовался Цыклер, когда все выпили и закусили.

      – А тебе будто неведомо? – отозвался Шакловитый. – Чай, ты сам в Кремле бываешь.

      – Бываю, вестимо. Но мы, стрельцы, не вхожи туда, где дозволено бывать вам, дьякам. Мне вон не довелось попасть на похороны государя Федора Алексеевич, а ты, как слышно, стоял у его гроба.

      Шакловитый кивнул.

      – Стоял в заднем ряду.

      – А правду люди бают, – подал голос коренастый и вислоухий стрелец в желтом кафтане и серой шапке, – будто царевна Софья Алексеевна

15

Ферязь – русская одежда с длинными рукавами, без воротника и перехвата, носилась порой наброшенной, как плащ.

16

Сулея – сосуд наподобие фляжки.