Стрелецкий бунт. Роман. Вера Гривина

государя, упокой его Господи, то почто его волю нарушил?

      Патриарх выпучил на нее глаза, показывая своим видом, что ни сном, ни духом не ведает, о чем идет речь.

      – Кою государеву волю я нарушил?

      – Почто ты приводишь людей к крестному целованию меньшому из царевичей, Петру, в обход царевича Ивана? Помнится, царь Федор такой воли не изъявлял!

      В сенях наступила гробовая тишина. Присутствующие смотрели на царевну – кто с осуждением, кто с недоумением, а кое-кто и с явным восхищением.

      – С огнем играешь, отче! – воскликнула она. – Али тебе неведомо, что народ в Москве вот-вот взбунтуется?

      – Ну, пошумит малость чернь – не впервой, – вмешался Языков. – Чай, такое уже бывало…

      Софья так на него посмотрела, что он поперхнулся и закашлялся.

      – Я не с тобой, Ивашка, толкую! – рявкнула она. – Кто ты есть, чтобы в нашу с патриархом беседу встревать? Поднялся из ничтожества и стал боярином, милостью государя Федора Алексеевича, а теперь память его предаешь, холоп! Будет тебе еще наказание Божье за твою измену!

      Побледневший Языков спрятался за братьев Лихачевых.

      «Еще два иуды! – подумала со злостью Софья. – Никому Федор не доверял так, как Лихачевым. Чтоб им сгинуть вместе с Языковым!»

      Она опять обратилась к патриарху:

      – Молю тебя, отче, останови крестное целование. Надобно собрать Земский собор – пущай он и решит, кому сидеть на царстве, Ивану али Петру.

      – Все уже свершилось! – решительно возразил ей Иоаким. – Петр Алексеевич наречен на царство!

      Он проследовал со своей свитой мимо царевен.

      – Пойдем отсель, Софьюшка, – печально сказала Татьяна Михайловна.

      Софья окинула продолжительным взглядом поредевшую толпу царедворцев. На глаза ей попался смущенный князь Василий Васильевич Голицын.

      «Неужто и он в стане наших врагов? Ему-то уж точно не стоит ждать добра от Матвеева. Артамон, как слышно, не терпит соперников».

      – А где родич наш, Иван Михайлович Милославский? – тихо спросила Софья у топчущегося поблизости священника.

      – Он утек из Кремля, когда началось крестное целование, – ответила тот еще тише.

      – Пойдем, Софьюшка, – повторила Татьяна Михайловна.

      Направляясь к себе, царевны встретили по дороге князя Черкасского. Он сразу понял, что разговор с патриархом не получился.

      – Значит, царем у нас будет Петр Алексеевич, – пробормотал князь.

      Его слова вывели Софью из себя.

      – Да, он будет царствовать над нами! – накинулась она на Черкасского, словно это он был главным виновником произошедшего. – Давайте, празднуйте! Радуйтесь своей измене, иуды! Вы же почитай все, когда наш батюшка-государь преставился, за Федора Алексеевича горой стояли! Чем же вам теперь царевич Иван Алексеевич не угодил?

      Князь смущенно развел руками.

      – О чем ты, царевна? По мне так пущай был бы Иван Алексеевич! Но у других бояр мнение таково, что он долго не проживет,