Гитара, кости и кастет. Все эти юноши печальные… (сборник). Френсис Скотт Фицджеральд

из-за которой все это случилось, было одиннадцать; она была прекрасна той безобразной красотой, которой отличаются девочки ее возраста, которым судьбой предназначено через несколько лет превратиться в неописуемых красавиц и обречь на вечные муки множество мужчин. Искра, тем не менее, уже ощущалась. Нечестивые мысли рождались при виде того, как плотоядно опускались вниз уголки ее губ, когда она улыбалась, и при виде – господи помилуй! – при виде ее почти страстного взгляда. Жизненная сила в таких женщинах просыпается рано. И в тот момент она проявлялась совершенно отчетливо, сияя из-под ее девичьей худобы, словно зарево.

      В девять утра, в сопровождении гувернантки в белом парусиновом платье, она нетерпеливо вышла на поле. В белой полотняной сумке, которую несла гувернантка, лежало пять небольших новеньких клюшек. Когда Декстер увидел ее впервые, она стояла у раздевалки кедди, чувствуя себя неловко и пытаясь это скрыть, завязав явно принужденную беседу с гувернанткой и сопровождая свои слова вызывающими и неуместными гримасками.

      – Сегодня на редкость хорошая погода, Хильда! – донеслось до Декстера.

      Уголки ее губ опустились вниз, она улыбнулась и стала украдкой оглядываться; взгляд ее скользнул дальше, на мгновение задержавшись на Декстере.

      Затем – гувернантке:

      – Мне кажется, сегодня утром здесь не так уж много народу, не правда ли?

      И вновь улыбка, лучезарная, вопиюще искусственная – убедительная.

      – Ума не приложу, что мы сейчас должны делать? – с ничего не понимающим видом сказала гувернантка.

      – Ах, да все нормально! Я сейчас разберусь.

      Декстер стоял, не двигаясь, чуть разинув рот. Он понимал, что стоит ему сделать шаг вперед, и его изумленные глаза уставятся прямо на нее, а если он сдвинется назад, то ему не будет видно ее лица. Некоторое время он даже не понимал, что это просто девочка. Но затем он вспомнил, что видел ее здесь несколько раз в прошлом году – тогда она еще носила детские шаровары.

      Вдруг он невольно рассмеялся – издал короткий отрывистый смешок, – а затем, неожиданно для себя, развернулся и быстро пошел прочь.

      – Эй, мальчик!

      Декстер остановился.

      – Мальчик…

      Без всяких сомнений, обращались к нему. И не только обращались – ему же адресовалась эта нелепая, эта бессмысленная улыбка, которую по меньшей мере дюжина мужчин будет вспоминать вплоть до зрелого возраста.

      – Мальчик, а где тренер по гольфу?

      – У него урок.

      – А где старший кедди?

      – Он еще не пришел.

      – Н-да. – Это на мгновение сбило ее с толку; она стояла, переминаясь с ноги на ногу.

      – Нам нужен кедди, – сказала гувернантка. – Миссис Мортимер Джонс отправила нас играть в гольф, но мы не знаем, где нам взять кедди.

      На этом она умолкла, поймав угрожающий взгляд мисс Джонс, немедленно сменившийся улыбкой.

      – Других кедди, кроме меня, сейчас нет, – ответил Декстер гувернантке, –