Гитара, кости и кастет. Все эти юноши печальные… (сборник). Френсис Скотт Фицджеральд

Он, может, и не имеет ничего против вдов, но… Давайте начнем правильно! – неожиданно оборвала она себя на полуслове. – Что вы из себя представляете?

      Декстер колебался лишь мгновение. А затем:

      – Я – никто! – сказал он. – Пока что мой успех – дело будущего.

      – Вы бедны?

      – Нет, – ответил он прямо. – Вероятно, я зарабатываю больше денег, чем любой мужчина моего возраста на всем северо-западе. Я знаю, так говорить предосудительно, но вы сами попросили меня говорить начистоту.

      Воцарилась тишина. Затем она улыбнулась, уголки ее губ опустились; едва заметно качнувшись, она придвинулась к нему совсем близко и посмотрела ему прямо в глаза. В горле у Декстера словно застрял комок, и он, затаив дыхание, ждал начала эксперимента, готовый смело принять непредсказуемое соединение, что вот-вот таинственным образом сложится из элементов их губ. И он дождался – она смогла передать ему свое волнение, щедро и до самой глубины души одарив его поцелуями, которые были не обещанием, а воплощением. Они породили в нем не голод, требовавший утоления, но пресыщение, которое нуждалось лишь в еще большем пресыщении… Эти поцелуи были словно милостыня, порождающая новую нужду лишь в силу того, что всегда расходится без остатка.

      Ему не понадобились часы раздумий, чтобы решить, что он желал Джуди Джонс всегда – еще с тех самых пор, когда он был всего лишь гордым и жаждущим всего на свете мальчишкой.

      IV

      Вот так все и началось – и продолжилось, с накалом изменяющегося оттенка, но на столь же высокой ноте, вплоть до самой развязки. Декстер подчинил часть себя самого самой непосредственной и бессовестной личности из всех, с которыми он когда-либо сталкивался. Чего бы ни желала Джуди, она всегда шла прямо к намеченной цели, используя всю мощь своего очарования. Ее методы не отличались разнообразием; не было ни выбора выгодной позиции, ни обдумывания последствий – во всех ее интригах рассудок играл весьма малую роль. Она просто заставляла мужчин до самой крайней степени осознать свою телесную привлекательность. Декстеру не хотелось ее изменить. Все ее недостатки были напрямую связаны с ее необузданной энергией, превосходившей их и являвшейся для них оправданием. Когда в тот первый вечер голова Джуди покоилась у него на плече и Джуди шепнула: «Не знаю, что со мной такое? Еще вчера я думала, что влюблена в одного человека, а сегодня я думаю, что люблю тебя…», эти слова показались ему красивыми и романтичными. Они показывали острую способность к чувству, которым он управлял и владел в тот момент. Но уже через неделю ему пришлось оценить это же самое качество в совсем ином свете. Они поехали в ее родстере на вечерний пикник, и по окончании ужина она, все в том же родстере, исчезла с другим мужчиной. Декстер ужасно расстроился и был едва способен вести себя как подобает с остальными гостями. Когда она впоследствии принялась его уверять, что не целовалась с тем, другим, он догадался, что она лжет, но он был благодарен ей хотя бы за то, что она взяла на себя труд ему солгать.

      Не успело кончиться лето,