Сломанная корона. Паганини. Полина Чех

день смерть как хочу их послушать! – восклицает Леша.

      – Конечно, я не против.

      Я присаживаюсь обратно на кровать, и у меня наконец-то появляется время рассмотреть комнату.

      В ней было удивительное сочетание трех главных цветов: черного, мятного и оттенка морской волны. Я понимаю, что судить по комнате о Леше бессмысленно, ведь по большей мере это квартира басиста, но в любом случае я замечаю многие мелочи, которые принадлежат, очевидно, тому парню, который привел меня.

      На уголке зеркала висит черный ловец снов с зелеными камнями под ним. Рубашка небрежно повешена на стул, один из рукавов закатан, а левый спущен вниз. Будь Везувий кошкой, я бы решила, что это он так баловался, но тут, видимо, суть в беспечности Леши. На комоде стоит множество сувениров, и среди них фигурки всяких музыкальных инструментов, причем, что удивительно, очень много скрипок. Сначала я решила, что это гитары, но потом, подойдя поближе, убедилась, что рядом с ними всегда лежал смычок.

      – Почему тут так много скрипок? Ты умеешь на ней играть?

      Леша поднимает глаза с компьютера на меня и комнату, в поисках причины этого вопроса.

      – Да, умею. Но не так хорошо, как хотелось бы. Вот на гитаре хоть закрытыми глазами могу играть, пальцы уже сами знают, где и какой звук получается, – он и впрямь закрывает глаза и показывает бешенную игру на воображаемом инструменте. Я усмехаюсь. – А вообще, кличка у меня такая – Паганини.

      – Паганини? – с удивлением переспрашиваю я.

      – Ага. Один раз я так напился, что когда взял гитару поиграть, порвал там две струны. Моему пьяному мозгу показалось этого мало, и он решил порвать все остальные кроме одной. «Смотрите, какой я виртуоз!» Парни до сих пор кличут меня Паганини после того случая.

      – И как, хорошо получилось на одной струне?

      – Отвратительно, – он качает головой, а я хохочу в голос. – Но на тот момент мне казалось, что я король мира.

      – Ну и где же твои песни? – киваю ему на экран.

      – А, сейчас!

      Леша снова возвращается к поиску аудиозаписей, а я к осмотру комнаты. В общем-то необычного ничего, кроме огромного чучела филина на шкафу и множества виниловых пластинок я не нашла.

      И никаких следов постоянного присутствия женщин.

      – А граммофон у тебя тоже имеется?

      – Это не мои пластинки, – нарочито небрежно отвечает Леша и наконец-то включает музыку. – Я предпочитаю большие, современные колонки.

      Прибегает его четвероногий друг, и игра с ним и мячиком еще на полчаса занимает наши руки. Но вот Везувий мчится куда-то за мячом в коридор, и по звукам слышно, что он не слишком спешит возвращаться.

      – Дать тебе какую-нибудь футболку, чтобы поспать? – Леша подцепляет взглядом мое и без того короткое платье.

      – Да, было бы замечательно.

      Парень вытягивает из шкафа черную футболку с символикой Hollywood Undead и протягивает ее мне:

      – Думаю, тебе подойдет, она довольно длинная.

      Ухожу в туалет, по пути