Латиноамериканский католицизм на пороге XXI века. А. Н. Данненберг

Бергольо всегда оставался в русле традиционной социальной доктрины католицизма, пытаясь искать решения исключительно в ее рамках. Эта же позиция прослеживается и во время его понтификата.

      Начиная с 2005 г., когда после конклава он вернулся в Аргентину, Бергольо становится одним из самым влиятельных иерархов в структуре латиноамериканского католицизма. Он избирается главой Епископальной конференции Аргентины, а затем возглавил комитет по подготовке очередного заседания CELAM в Апаресиде в 2007 г. Кроме этого, Бергольо помогал и в подготовке обращения папы Бенедикта XVI к конференции, и всех его других речей, произнесенных в этот период в Латинской Америке.

      Как представляется, политика нынешнего понтифика строится на принципе сдержек и противовесов. Это своего рода лавирование между интересами либерального и консервативного лагеря. Но, как верно замечает Дж. Кереван, «в стратегии Бергольо существуют риски. Его движение к децентрализации управления и обращение к мирянам с проповедью моральных устоев могут (даже невольно) вызвать центробежные силы в католицизме, причем как фракционного, так и богословского толка»[66].

      Так, аргентинский автор перуанского происхождения, директор Католического новостного агентства А. Бермудес справедливо отмечает, что позиция папы по вопросу отношения к современной мировой экономической системе – это «не социализм… не идеология. Это католическая ответственность»[67]. Того же мнения придерживается и профессор Д. Бирн: «Разумеется, папа Франциск не является марксистом. Те, кто считают иначе, сосредоточены лишь на небольшой части всего послания папы и ошибочно связывают марксизм с антикапитализмом»[68].

      Резкие высказывания папы Франциска относительно капиталистической экономики, действительно, особенно в первый год его понтификата, вызывали серьезные вопросы, в первую очередь, в консервативном лагере Церкви. Так в декабре 2013 г. североамериканское консервативное крыло Церкви буквально обвинило папу в том, что он марксист. Папе пришлось оправдываться: «Идеология марксизма ошибочна. Но я встречал много марксистов в своей жизни, которые были хорошими людьми, поэтому я не обижаюсь (на подобные обвинения. – АД.)»[69].

      Возвращаясь к документу Апаресиды, следует отметить, что он попытался включить в орбиту Церкви и растущее движение католиков-харизматов, фактически поставив такую цель перед епархиями: «Для того чтобы лучше использовать харизматическое движение на службу Церкви в области подготовки мирян, мы выражаем уважение к харизматам и их оригинальности и стремимся к более полной социальной интеграции их в структуру епархий»[70].

      Серьезные социальные изменения в субрегионе и рост числа бедных привели к тому, что в документе (в отличие от Санто-Доминго) появился раздел «Преимущественный выбор бедных и исключенных». Церковь выступала за «глобализацию солидарности».

      Не вызывала сомнений и керигматичность данного документа: в нем

66

Kerevan G. Pope Francis lights political fuse//Scotland on Sunday. Friday, 10 January 2014.

67

In the Spirit: What did Pope Francis really mean in criticizing capitalism?// Wisconsin State Journal – internet

68

Byrne D. Does Francis Really Have a Marxism Problem?//Crisis Magazine. A Voice for the Faithful Catholic Laity. January 10, 2014.

69

Pope Francis.Never be afraid of tenderness. Exclusive interview//Vatican Insider. La Stampa. 14.12.2013.

70

Los movimientos eclesiales у nuevas comunidades//V Conferencia General del CELAM en Aparecida. 3^а edicion. Consejo Episcopal Latinoamericano. Bogota, D. C. – Colombia. P. 172.