Работаем с полудня до апокалипсиса. Ирина Вадимовна Лазаренко

ведьму? – спросил тогда Тан. – На самом деле я её искал, но не успел. Она… словом, никого из ковена не осталось, я слишком долго был в разъездах. Кто потерял силу, кто умер, кто рехнулся. Они тоже меня искали. Они слали мне вести, но я так долго был в разъездах с семьёй, и зов ковена не мог меня догнать. Теперь мне остаётся только узнать, что за Слово они напитали силой. Может быть, своей последней силой, может быть, надорвавшись на нём. Скорее всего так. Обычно ковены не заканчиваются вот так вдруг, за несколько лет.

      Дина смотрела поверх плеча Тана и жевала сыр.

      – Если я – городской сумасшедший и описываю тебе картинки из своей головы, если всего этого не существует, то как я понял, что у тебя в роду были ведьмы?

      – Спросил кого-нибудь, – равнодушно ответила Дина, хотя понимала, что никого он ни о чём не спрашивал. – Это же не тайна. Я всю жизнь живу в Ярославле, это не такой большой город. Мало ли кто тут знает, что моя бабушка была ведьмой.

      – Как я узнал, что ты встретила ту старуху?

      – Славка тебе рассказал.

      – Я даже не знаю, кто такой Славка!

      – Это ты так говоришь.

      – Свечи у ведьмы были трёх цветов, – тон его стал вдруг жёстким. – Белая – верное решение, голубая – понимание и терпение, и третья – жёлтая либо чёрная.

      – Чёрная, – буркнула Дина и закурила.

      – Это мне тоже Славка рассказал? Или в квартире был кто-нибудь третий?

      – Там была старуха. Она тебе и рассказала. Наверняка она почётный председатель вашего клуба отлетевших кукух.

      Слова Дины были пусты, и она это понимала. И Тан, кажется, понимал, что она понимает. С явной неохотой он вытащил из нагрудного кармана и положил на стол медальон на верёвочке – незамкнутый круг пшеничного колоса и в нём – стилизованная капля воды.

      – Та ведьма умерла через несколько часов после вашей встречи, ничего она не могла мне рассказать.

      Чёрт побери, всё-таки нужно было вызвать скорую!

      – И нет, ты с этим ничего не могла сделать, она и так уже умирала. А тебе теперь снятся эти три свечи. Откуда я об этом знаю, если всё неправда? Тебе передали бремя проявляющей, ты теперь всё пытаешься вспомнить Слово и ритуал проявления, вспомнить их, как длинную фразу на незнакомом языке. Но не можешь и не сможешь, ведь ты не ведьма, ты не поймёшь этого языка.

      Чтобы не смотреть на Тана, Дина посмотрела на Мыша. Тот следил за разговором, невозмутимо метая в рот орехи, и поймав взгляд Дины, подвинул к ней тарелку:

      – Будешь?

      Она автоматически взяла фундук.

      – И если ты не передашь Слово настоящему проявляющему, с тобой произойдёт какая-нибудь неприятная хрень, – сурово закончил Тан. – А я бы очень не хотел, чтобы Слово пропало.

      – Зачем ведьма отдала его мне? – Дина развела руками. – Нельзя было сразу передать какому-нибудь колдуну?

      – Значит, все, кому она его могла передать, закончились, – сумрачно ответил Тан. – В Ярославле, во всяком случае, не нашлось никого подходящего. И меня рядом не было, чтобы отвезти её куда-нибудь